Но вторая сила внезапно исторглась из тела Лаера, унося с собой и боль, но оставляя ее пожирающую тень.

— Добей… — стоя на коленях перед братом, хрипло выдавил Лаер, чувствуя горячие, пульсирующие струи, выходящие из правого бока. — Давай! Тебя за этим послали!..

— Все выпендрежничаешь?! — яростно поинтересовался Лаис, вцепляясь в волосы брата, и рывком заставляя его запрокинуть голову вверх, и глядеть себе в глаза. — Все плачешься, и на жалость давишь? Думаешь не смогу? Ты ведь убивал… Столько невинных людей… Ради твоего минутного удовольствия. Жалкая тварь…

— Чего ж ты сейчас себя убеждаешь? Ты должен это знать! Не сомневаться ни секунды, что я такой плохой, такой мерзкий, такой отвратительный… Разве тебя плохо натаскивали храмовики? Не дозомбировали?

Лаис со злостью ударил яблоком в челюсть Хранителя. Лаер на мгновение растерявшийся, подло расхохотался, сплюнув кровь и выбитый зуб.

— Знаешь, почему ты медлишь? — елейным голосом продолжил пытать Лаиса Хранитель. — Ты не уверен… Ты сомневаешься, что у Храма такие уж благие цели. Оказывается ты не так безнадежен… Убей меня и останься храмовой потаскушкой…

— Вот мразь. — Сплюнул Лаис, и ударил Лаера уже в висок, заставляя провалиться в болезненное небытие.

Лаис подхватив обмякшее тело брата, был невероятно зол. Спихнув с алтаря Алдора мертвое тело слуги Хранителя, положил на холодный мрамор Лаера, и стал изменять знаки и руны на круге Сетаролла.

Он не мог его ни убить, ни оставить здесь. Да, тащить его в логово Совета не самая блестящая идея, но именно там должно все решиться. И вот здесь нельзя не отдать должное Лаеру — он действительно прав: Лаис сомневается. И с эти пора что-то делать. Однако всходящие посевы сомнения это вовсе не заслуга Хранителя, Лаис начал подозревать Высший Совет Храмов в двойной цели примерно три года назад. Когда план только начал осуществляться. И он устал каждый раз вводить себя в заблуждение и утешать, что это меньшее зло… Решено, если они не могут убить друг друга, то там умрет один из них. Лаис догадывается, кто это будет, поскольку в нем самом еще жила надежда, что на все вопросы у Настоятеля найдутся достаточно исчерпывающие ответы, и не мог не признаться в постыдной слабости — если отдадут приказ лично умертвить малого, он не…

Лаис зло тряхнул головой, прерывая цепь мысли до рокового момента. Провел по ладони лезвием, приложив кровоточащую руку к одному из ключевых элементов, назначая точное и надежно защищенное от чужих появлений место. Он до сих пор не мог понять, почему Рейнес посчитал необходимым жертвенность кругу Сетаролла, чтобы прибыть в Храм Высшего Совета. Туда все равно никто в здравом уме и твердой памяти не сунется, его даже защищать не надо…

Активировав круг Сетаролла, Лаис на мгновение перестал думать. И лишь переместившись на другую сторону, позволив себе сделать свободный вдох, ощутил, как мысли снова подтачивают уже почти сломленную уверенность.

Опять дождь. Здесь всегда дождь.

Лаис со вздохом нашептав несколько заклятий препятствующих быстрому возвращению сознания брата, подхватил его тело на руки и, встав на ноги на широкой мраморной площадке, неспешно стал подниматься по ступеням в Главный Храм.

Воины Алдора спешившие навстречу, изумленно застыли на середине лестницы, опознав ношу Лаиса.

— Где Рейнес? — перекрикивая завывания урагана, безжалостно хлещущего ледяными струями, спросил Лаис у ближайшего Воина.

— Незапланированное совещание в северной зале. — Изумленно вглядываясь в лицо Лаера, ответил тот.

— На, в изоляторе оставь. — Передал ему тело Лаис, — пусть Заве блокирует магию, а то эта тварь половину Храма разнесет, когда очнется.

Снова незапланированное завещание, на которое Лаиса опять забыли позвать. Он раздраженно скрипнул зубами, быстро взбежав по ступеням и войдя в широкий ярко освещенный коридор. Не то, чтобы ему очень хотелось присутствовать при занудных словесных перипетиях на тему: "Богомерзкая магия пленит сердца несведущих о тьме помыслов порождений Фесы, что подчиняют эту магию", но он догадывался, что в его отсутствие обсуждаются не только эти вопросы. Но и многие другие, на которые у Лаиса, имеющего довольно ощутимый вес в Совете, было собственное мнение. Он до сих пор злился, вспоминая последний негласный совет, который так хитро законспирировали, что Лаис даже не заподозрил о прибытии старейшин, обговаривавших за закрытыми дверями дату открытого удара Храма по системам управления Хранителей, стратегии наступления и количество жертв, на деле превысившее предполагаемую цифру в четыре, а то и пять раз. Подробную информацию от Лаиса тщательно скрывали, опасаясь качественного разноса и решения, которое они совсем не жаждали. Рейнесу в последнее время стало все тяжелее удерживать доверие Лаиса, которому было что терять в случае абсолютного провала. Он не опускался до открытого шантажа Лаиса, но намеки проскакивали. Рейнес пока боялся ставить условия Лаису, особенно сейчас, когда все находится на пике и опасно балансирует на вершине, и нельзя делать никаких резких движений, потому что Лаис может плюнуть и уйти, лишив Храмы такой красивой легенды, что должна будет стать началом их безоговорочного лидерства… Началом утопии, как они выражаются.

Как же ему все это надоело! Просто поперек горла. Взять бы семью, да и уехать куда-нибудь подальше. Но он не мог, он увяз во всем этом слишком глубоко, и нужно понять, захочет ли он продолжать тонуть, или это окажется лишь болезненный проход к действительно новой жизни, о которой вещают Храмы…

Встречные, что Воины, что храмовики, отвешивали раздраженному до крайности Лаису глубокий поклон. Лаис быстро пересекал множественные путаные коридоры, наконец, дойдя до заветной двери.

Старейшины, в белых одеяниях, что полагались носить в особых торжественных случаях, все, как один повернулись в сторону вошедшего.

— Что празднуем? — хмуро поинтересовался Лаис, неторопливо и элегантно прошествовав к длинному столу, занятому старейшинами и опустился за пустующий стул во главе стола, давяще глядя на Рейнеса в противоположном конце.

— Победу. Ведь прибыл ты с радостной вестью. — Торжественно ответил Главный Настоятель и глава Высшего Совета Храмов.

Ишь, разбежались как.

— Сегодня Алдор был милостив и не позволил мне прервать жизнь одного паскудства… — Лаис был весьма удивлен удовлетворением родившемся внутри него. Удовлетворением, которое очень походило на злорадство.