— Нахожу, но совершенно не твой типаж. Как давно?

— Меньше месяца.

— А, ну это может еще пройдет.

— Времени у меня осталось мало. Неделя, не больше.

— Давай, малой, шокируй меня причинно-следственными связями.

— Я не стану ее убивать.

— Ох. Сражен на повал.

— Тебе бы только поржать. Я серьезно. И уйду отсюда с ней.

— Тут вообще большой вопрос, выживешь ли ты. — Врет. Лаер по его глазам читал, что все уже решено. — Так что ты пока не загадывай на будущее.

— Нет, Лаис. Я не спрашиваю, какие у вас там планы. Я тебя в известность ставлю. Я уйду с ней. Или отсюда не уйдет никто.

— Почему ты не убил меня в Храме?

— А ты?

— Дерьмовые семейные узы. Хоть ты и урод, но родной урод.

— Аналогично. Спина к спине против всего мира?

— Это деловое предложение?

— Бессрочный контракт. Ну, заключим сделку? Подпись кровью и все такое…

— Не паясничай, мелкий. У тебя будет не больше часа. Выйдешь, поднимешься наверх, дальше иди по коридорам с синей ковровой дорожкой. Нарвешься — не смей упоминать мое имя, приду и вырву язык.

— Не беспокойся. Нарвусь — паду на колени и буду звать мамочку.

Лаис усмехнулся, и прошел к незаметной двери в противоположной стене. Лаер заинтересованно следил за ним. Сейчас что-нибудь отчебучит…

Но Лаис уже достиг двери, распахнул ее, выглядывая наружу, и собираясь покинуть темницу Хранителя. И отстегнув ножны, неслышно поставил возле каменного проема, прежде чем скрыться за дверью.

У Лаера отвисла челюсть.

Дорогой подарок.

Он не отрывая от ножен неверящего взгляда, спрыгнув с камня, двинулся к драгоценному оружию, только сейчас сообразив, что Лаис так и не снял печати с силы Хранителя. Зато вооружил его… если буквально, то своей душой.

Бесценный подарок. Пусть и временный. Лаер аккуратно взялся за идеально легшую в руку рукоять, собираясь освободить из ножен начинающее светиться тревожным светом лезвие, как услышал близкие встревоженные возгласы из-за двери. Лаис просил без шума, но удержаться от соблазна использовать уникальнейшее, гениально созданное оружие было выше сил Лаера, поэтому он пинком распахнул проржавевшую железную дверь. Четверо караульных. Изумленно распахнувших глаза.

Их четверо, они абсолютно здоровы и прекрасно вооружены. Но они уже проиграли, не так ли брат?

Лаер любовно освободил меч от ножен. Клинок не знал, как реагировать: рука вроде бы та же, и одновременно чужая, ореол вроде бы тот же, но тоже странно не похожий. С каким восторгом Лаер осознал, что оружие способно узнавать своего хозяина. Сомнения, они присущи разуму…

Подчинись мне…

Просьба-приказ.

Караульные застыли пораженные картиной ярких святящихся нитей изошедших из светящегося зеленым лезвия и аккуратно касающихся тела Лаера.

Хранитель воззвал к странному мечу. И получил страстный отклик. Сила этого клинка, тысячи и тысячи тщательно и безупречно продуманно наложенных заклинаний обвивали ореол Хранителя, подобно виноградной лозе, замечая подмену хозяина, но с восторгом сплетаясь с такими похожими древними вязями. Боже… Неужели?..

Лаер почувствовал невероятное наслаждение от единения с не просто бездушным мечом. Ты вложил в клинок часть своей души, так Лаис? Но ты вложил темную часть души, агрессию, жажду… В кусок металла?

А Лаер вложил часть в магию. Неужели они столь похожи меж собой? Лаер не смог сдержать торжества — откинул голову и победно захохотал. Незаметно обступившие ринулись в атаку. Они были обучены боевому искусству, но это не имело никакого значения. Ровно никакого.

Лаер отдавался воле меча со страстью истосковавшегося любовника. Не открывая глаз, безотчетно улыбаясь и выплетая смертоносный, завораживающий танец. А меч с ярым шипением рассекал заговоренные брони, перерубал с равной легкостью и древко алебард и копий, и булатную сталь лезвий, и пласты мышц, и кости, и сухожилия.

А Лаер слышал лишь темную радостную песнь меча, наконец ощутившего схожесть с хозяином. И слова этой песни легко снимали все блоки на магии Хранителя, поставленные Лаисом, братом, создавшим это самое грозное и непобедимое оружие. Которое подчинялось не только создателю.

Меч, содержавший в себе часть души Лаиса и имевший открытый доступ к магии Хранителя с заключенной в ней частью души Лаера, раскалился до красна, соединяя между собой родные и столь не похожие сущности. И обрел свою собственную, получив ярость и боевой дух, безжалостность и изящество, жестокость и неумолимость, хитрость и разумность. И двойное мастерство.

Слияние двух сущностей, даровавшее собственную жизнь мечу, горячо и неутомимо охраняющему обладателя, породило мощный слепящий изумрудный взрыв вокруг Хранителя.

Лаер опьяненный восторгом активировал ореол, и меч радостно взревел, жадно припав к магическому резерву Хранителя. Лаер услышал горячий шепот клинка.

"Мой Господин!.."

Неван. Имя меча Неван.

Лезвие заискрилось бледно-зеленой вязью, копировавшей защитные, запретные символы и руны с ореола Хранителя, страстно желая походить на своего нового хозяина. Лаер снова рассмеялся. И махнул мечом в сторону ослепленных оставшихся двух пока живых противников, закрывающих глаза через десять шагов от Хранителя. Неван, вобрав толику разрушительной магии Лаера, полыхнув рунами, отослал смертоносный распыляющий импульс в сторону противников. Их рассекло пополам. А стена, принявшая не остановившийся импульс, осыпалась каменной крошкой.