бешенство, клокотавшее в груди Магуа, внезапно переда¬ лось его товарищам. Некоторые из них скрежетали зуба¬ ми от гнева, другие изливали свои чувства в громких кри¬ ках, иные бешено размахивали кулаками в воздухе, как будто враг мог пострадать от этих ударов. Но этот внезап¬ ный взрыв негодования вскоре утих, и все быстро погрузи¬ лись в мрачное, сдержанное молчание, обычное для индей¬ цев во время бездействия. Магуа, который успел между тем обдумать все случив¬ шееся, изменил свое поведение и принял вид человека, знающего, что делать и как поступать с достоинством в та¬ ком важном вопросе. — Пойдем к моему народу, — сказал он, — он ожидает нас. Его товарищи молча согласились с ним, и все вышли из пещеры и вернулись в хижину совета. Когда они сели, все глаза устремились на Магуа, и по этому движению он понял, что должен рассказать о том, что произошло с ним. Он встал и рассказал все, ничего не прибавляя и не скры¬ вая. Он изобличил хитрость, пущенную в ход Дунканом и Соколиным Глазом, и даже самые суеверные из индейцев не могли усомниться в истине его слов. Слишком очевид¬ но было, что они обмануты самым дерзким, оскорбитель¬ ным образом. Когда Магуа окончил свой рассказ, все собравшееся племя — так как, в сущности, тут были все его воины — осталось на своих местах: гуроны переглядывались, как люди, пораженные в равной мере и дерзостью и успехом своих врагов. Затем все стали обдумывать способ мести. По следу беглецов послали еще новый отряд преследо¬ вателей, а воясди приступили к совету. Старшие воины один за другим предлагали различные планы. Магуа вы¬ слушивал их в почтительном молчании. К изворотливому гурону вернулись вся его хитрость, все самообладание, и он шел к своей цели с осмотрительностью и искусством. Только тогда, когда высказались все желавшие говорить, он приготовился поделиться своим мнением. Его сообра¬ жения приобрели особую важность, потому что как раз в это время вернулись некоторые из отправившихся на раз¬ ведку и сообщили, что следы беглецов ведут прямой доро¬ гой в лагерь их союзников — делаваров. Магуа осторожно изложил перед товарищами свой план. Как и можно было 773

предполагать, благодаря его красноречию план был принят единогласно. Некоторые из вождей предлагали совершить неожидан¬ ное нападение на делаваров, с тем чтобы одним ударом захватить их лагерь и завладеть своими пленниками. Магуа нетрудно было отклонить это предложение, пред¬ ставлявшее так много опасностей и так мало надежд на ус¬ пех. А потом он изложил свой собственный план действий. Он начал с того, что польстил самолюбию слушателей. Перечислив многочисленные случаи, в которых гуроны выказывали свою храбрость и отвагу, он перешел к восхва¬ лению их мудрости. Он сказал, что именно мудрость со¬ ставляет главное различие между бобром и другими зве¬ рями, между людьми и животными и, наконец, между гуронами и всем остальным человечеством. Превознося благоразумие, он принялся изображать, каким образом оно применимо к настоящему положению дел. С одной сторо¬ ны, говорил он, их великий белый отец, губернатор Кана¬ ды, смотрит суровыми глазами на своих детей с тех пор, как томагавки их окрасились кровью; с другой стороны, народ, такой же многочисленный, как их народ, но говоря¬ щий на другом языке, имеющий другие интересы, не лю¬ бящий гуронов, будет рад всякому предлогу вызвать неми¬ лость к ним великого белого вождя. Потом он заговорил о нуждах гуронов, о дарах, которых они вправе ожидать за свои прежние заслуги, об утраченных ими охотничьих об¬ ластях и местах поселений и о необходимости в подобных критических обстоятельствах следовать более советам бла¬ горазумия, чем влечению сердца. Заметив, что старики одо¬ бряют его умеренность, но многие из самых ярых и знаменитых воинов хмурятся, он заговорил об окончатель¬ ном торжестве над врагами. Он даже намекнул, что при до¬ статочной осторожности можно будет истребить всех дела¬ варов. Короче говоря, он так искусно смешал воинствен¬ ные призывы со словами коварства и хитрости, что угодил склонностям обеих сторон, причем ни одна сторона не мог¬ ла бы сказать, что вполне понимает его намерения. Нисколько не удивительно, что мнение Магуа одержа¬ ло верх? Индейцы решили действовать осмотрительно и единогласно предоставили ведение всего дела вождю, пред¬ ложившему им такие мудрые советы. Теперь Магуа достиг наконец цели всех своих хитро¬ 774

стей. Он не только возвратил утраченное расположение своего народа, но и стал даже его вождем. Он отказался советоваться с другими вождями и принял властный вид, чтобы поддержать достоинство своего положения. Разведчики были разосланы в разные стороны: шпио¬ нам приказали отправиться в лагерь делаваров и выведать все, что нужно; воины были отпущены по домам с преду¬ преждением, что их услуги скоро понадобятся; женщинам и детям было приказано удалиться, с указанием, что их удел — молчание. Покончив со всеми этими распоряжениями, Магуа про¬ шел по лагерю, заходя во все хижины, где, как он рассчи¬ тывал, посещение его могло иметь успех. Он поддержал уверенность своих друзей и успокоил колебавшихся. По¬ том он отправился в свою хижину. Жена, которую вождь гуронов покинул, когда народ изгнал его, уже умерла. Детей у него не было, и теперь он оставался одиноким в своей хижине. Это было то полуразрушенное, уединенное жилище, в котором поселился Давид. В тех редких случа¬ ях, когда они встречались, Магуа выносил его присутствие с презрительным равнодушием. Сюда удалялся Магуа, ко¬ гда заканчивал все дела свои. Хотя все другие спали, Магуа не знал и не хотел знать отдыха. Если бы кто-нибудь полюбопытствовал узнать, что де¬ лает вновь избранный вождь, он увидел бы, что Магуа про¬ сидел в углу хижины, обдумывая свои планы, всю ночь, вплоть до того времени, когда он назначил собираться во¬ инам. По временам ветер, пробивавшийся сквозь щели в хижину, раздувал слабое пламя, поднимавшееся над пы¬ лающими углями, и тогда отблески пламени освещали своим колеблющимся светом мрачную фигуру одинокого индейца. Задолго до рассвета воины один за другим стали вхо¬ дить в уединенную хижину Магуа, пока не собралось два¬ дцать человек. Каждый из них имел при себе ружье и все боевые принадлежности, несмотря на то что раскраска у всех была мирная. Эти свирепые на вид люди входили ти¬ хо, совсем бесшумно; некоторые садились в темный угол, другие стояли, словно неподвижные статуи. Когда собрался весь избранный отряд, Магуа встал, жестом руки приказал воинам идти за собой и сам двинулся 775

впереди всех. Воины пошли за вождем поодиночке, в по¬ рядке, известном под названием «индейская шеренга». Они прокрались из лагеря тихо и незаметно, походя скорее на призраки, чем на воинов, жаждущих военной славы, ищу¬ щих подвигов отчаянной смелости. Вместо того чтобы направиться по дороге прямо к ла¬ герю делаваров, Магуа в продолжение некоторого времени вел свой отряд по извилистым берегам ручья и вдоль за¬ пруды бобров. Начало уже рассветать, когда они пришли на прогалину, расчищенную этими умными и трудолюби¬ выми животными. Магуа облачился в свое прежнее одея¬ ние из звериных шкур, на котором виднелось изображение лисицы. На одежде одного из воинов красовалось изобра¬ жение бобра; это был его особый символ — тотем. Со стороны этого воина было бы своего рода кощун¬ ством пройти мимо могущественной общины своей пред¬ полагаемой родни, не выказав ей знаков почтения. Поэто¬ му он остановился и сказал несколько ласковых, друже¬ ских слов, как будто обращаясь к разумным существам. Он назвал бобров своими братьями, напомнил им, что благо¬ даря его покровительству и влиянию они остаются до сих пор невредимы, тогда как жадные торговцы давно уже под¬ говаривают индейцев лишить их жизни. Он обещал и впредь не оставлять их без своего покровительства. Эту необычайную речь товарищи воина слушали так серьезно и внимательно, как будто слова его производили на всех одинаково сильное впечатление. Раз или два над поверхностью воды показывались какие-то черные тени, и гурон выказывал удовольствие, что слова его не пропали даром. Как раз в ту минуту, как он закончил свое обраще¬ ние, из хижины, стены которой были в таком жалком ви¬ де, что дикари сочли ее необитаемой, выглянула голова большого бобра. Оратор счел такой необычайный знак до¬ верия чрезвычайно благоприятным предзнаменованием и, хотя животное сейчас же спряталось, рассыпался в благо¬ дарностях и похвалах. Когда Магуа нашел, что на изъявление родственной любви воина потрачено достаточно времени, он дал сигнал отправиться дальше. Индейцы двинулись все вместе осто¬ рожным шагом, не слышным для людей с обыкновенным слухом. Если бы гуроны оглянулись, то увидели бы, что живот- 776

ное, снова высунув голову, следило за их движениями с наблюдательностью и интересом, которые легко можно бы¬ ло принять за проявление разума. Действительно, все дви¬ жения животного были так отчетливы и разумны, что да¬ же самый опытный наблюдатель не в состоянии был бы объяснить это явление; но в ту минуту, когда отряд вошел в лес, все объяснилось. Животное вышло из хижины, и из-под меховой маски показалось мрачное лицо Чингач¬ гука. Глава XXVIII Только покороче, прошу вас, Сейчас время для меня очень хлопотливое. Шекспир, «Много шума из ничего» Племя делаваров — или, вернее, половина племени, — расположившееся в данное время лагерем вблизи времен¬ ного поселения гуронов, могло выставить приблизительно то же число воинов, что и гуроны. Подобно своим соседям, делавары последовали за Монкальмом на территорию, при¬ надлежавшую английской короне, и производили смелые набеги на охотничью область мохоков. Однако с обычной сдержанностью, свойственной индейцам, они отказались от помощи чужеземцам в тот самый момент, когда те особен¬ но нуждались в ней; делавары велели посланным Мон¬ кальма передать ему, что топоры их притупились и необ¬ ходимо время, чтобы их отточить. Командующий Канады, как тонкий политик, решил, что умнее иметь пассивных друзей, чем превратить их в открытых врагов неуместно суровыми мерами. В то время, когда Магуа вел в лес свой молчаливый от¬ ряд, солнце, вставшее над лагерем делаваров, осветило лю¬ дей, предававшихся занятиям, свойственным более поздне¬ му времени дня. Женщины бегали из хижины в хижину: одни — приготовляя утреннюю еду, другие — прибирая внутренность хижины; большинство останавливались, что¬ бы перекинуться между собой несколькими словами. Вои¬ ны стояли отдельными группами; они больше раздумывали о чем-то, чем говорили, а если и произносили несколько

слов, то с видом людей, дорого ценящих свое мнение. По¬ всюду между хижинами виднелось множество принадлеж¬ ностей для охоты, но никто не брался за них. Там и сям ка- кой-нибудь воин осматривал свое оружие. Иногда глаза многих воинов сразу устремлялись на большую хижину в центре поселка, словно она составляла предмет размышле¬ ний всех этих людей. На самом краю плоской возвышенности, на которой был расположен лагерь, внезапно появился какой-то че¬ ловек. Он был безоружен, и разрисовка скорее смягчала, чем увеличивала природную суровость его строгого лица. Когда он приблизился настолько, что делавары могли ви¬ деть его, он сделал жест, выражавший его дружественные намерения, сначала подняв руку к небу, а затем вырази¬ тельно прижав ее к груди. Жители поселения ответили на его приветствие и пригласили подойти ближе. Ободренный этой встречей, смуглый незнакомец покинул край природ¬ ной террасы, где он стоял, резко выделяясь на фоне за¬ алевшего утреннего неба, и важной поступью пошел к се¬ редине стана. По мере того как он приближался, слы¬ шалось легкое бряцание серебряных украшений на его руках и шее да звон маленьких бубенчиков, окаймлявших его кожаные мокасины. Он любезно приветствовал муж¬ чин, не обращая никакого внимания на женщин. Когда не¬ знакомец дошел до группы людей, по гордым лицам кото¬ рых можно было догадаться, что это вожди племени, он остановился, и делавары увидели статную, стройную фигу¬ ру хорошо знакомого вождя гуронов, известного под име¬ нем Хитрой Лисицы. Его встретили серьезно, молчаливо и настороженно. Стоявшие впереди воины расступились, пропустив лучше¬ го делаварского оратора, говорившего на всех языках се¬ верных туземцев. — Добро пожаловать, мудрый гурон! — сказал дела¬ вар на языке макуасов. — Он пришел отведать сакка-туш1 вместе со своими приозерными братьями? Он пришел, — повторил Магуа, наклоняя голову с величием восточного государя. Вождь, протянув руку, взял гурона за запястье, и они снова обменялись дружескими приветствиями. Потом де¬ 1 Сакка-туш — блюдо, приготовляемое из размолотого маиса и бобов. 778

лавар пригласил гостя войти в хижину и разделить с ним утреннюю трапезу. Приглашение было принято, и оба вои¬ на спокойно ушли в сопровождении трех-четырех стари¬ ков, покинув остальных, снедаемых желанием узнать при¬ чины такого необычайного посещения. Однако они не выразили ни единым жестом, ни словом своего нетерпения. Разговор в продолжение скромного завтрака вели с чрезвычайной осмотрительностью; речь шла только о при¬ ключениях на охоте, в которой недавно участвовал Магуа. А между тем каждый отлично знал, что посещение это должно иметь какую-то тайную цель и большое значение для их племени. Когда все насытились, а женщины убра¬ ли остатки кушанья и бутыли с. напитками, обе стороны приготовились к словесному поединку. — Обратил ли мой великий канадский отец снова свое лицо к его детям — гуронам? — спросил оратор делаваров. — Разве было когда-нибудь иначе? — возразил Ма- гуа. — Он называет мой народ самым любимым. Делавар торжественно наклонил голову, будто бы соглашаясь с тем, что он считал заведомой ложью, и про¬ должал: Томагавки ваших воинов были очень красны! Так было прежде, но теперь они блестящи и тупы, потому что ингизы мертвы, а делавары — наши соседи. Вождь ответил на этот умиротворяющий комплимент только движением руки и замолчал. Тогда Магуа, как будто вспомнив о чем-то при упоминании о резне, спросил: — Не беспокоит ли моя пленница моих братьев дела¬ варов? = Мы рады ей. — Путь между делаварами и гуронами короток и от¬ крыт пришли ее к моим женщинам, если она беспокоит моего брата. — Мы рады ей, — возразил вождь делаваров внуши¬ тельнее прежнего. Магуа, сбитый с толку, молчал в продолжение несколь¬ ких минут, по-видимому равнодушный к тому, что первая попытка вернуть Кору не увенчалась успехом. — Оставляют ли мои воины делаварам место для охо¬ ты в горах? — заговорил он после некоторого молчания. — Ленапь1 господа в своих собственных горах! —^ ответил вождь несколько высокомерно* 779

— Это хорошо: справедливость управляет поступками краснокожих. Зачем им чистить томагавки и точить ножи друг против друга! Разве мало здесь бледнолицых? Трое из присутствующих издали одобрительное вос¬ клицание. Магуа подождал немного, чтобы слова его могли по¬ действовать смягчающим образом на делаваров, и потом прибавил: — Не видали ли мои братья следов чужих мокасин в лесах? Не нападали ли они на следы белых людей? — Пусть приходит мой канадский отец, — уклончиво ответил вождь, — вго дети готовы видеть его. — Великий вождь приходит курить трубку с индей¬ цами в их вигвамах. Гуроны также бывают рады видеть его. Но у ингизов длинные руки и ноги, которые никогда не устают. Моим молодым людям показалось, что они ви¬ дели следы ингизов вблизи селения делаваров. — Они не найдут ленапов спящими. — Это хорошо. Воин, глаза которого открыты, может видеть врага, — сказал Магуа, еще раз меняя тему раз¬ говора, так как убедился, что ему не обмануть своего собе¬ седника. — Я принес подарки моему брату. Хитрый вождь встал, заявив о своих щедрых намере¬ ниях, и торжественно разложил подарки перед ослеплен¬ ными взорами хозяев. Подарки состояли большей частью из дешевых безделушек, снятых с женщин во время резни в крепости Уильям-Генри. Лукавый гурон выказал не меньше умения в распределении побрякушек, чем в выбо¬ ре их. Самые драгоценные он отдал двум из важнейших вождей, остальные подарки он роздал младшим с такими любезными и кстати сказанными комплиментами, что ни¬ кто из них не имел повода быть недовольным.. Этот хорошо рассчитанный ход вождя гуронов немед¬ ленно дал положительные результаты. Торжественное вы¬ ражение лиц делаваров сменилось более, радушным. Пере¬ мена в особенности отразилась на вожде. Неско'лько време¬ ни он рассматривал доставшуюся на его долю обильную часть добычи и затем проговорил очень выразительно: — Мой брат — мудрый вождь. Мы рады ему. — Гуроны любят своих братьев делаваров, — ответил Магуа. — И почему им не любить своих братьев! Они окрашены тем же солнцем, и их праведные люди будут 780