Никки наблюдала за происходящим, находясь на стыке двух миров.

Она ничем не могла помочь Каре, которой предстояло справляться со всем самостоятельно.

Где-то там, далеко, в мире живых Зедд кипятился, наскакивал на Морд-Сит, пытался атаковать Зверя. В ответ Кара грозила, что все равно вернет его на место, даже если для этого придется скрутить волшебника и отнести туда на руках. Тем не менее перепалка отвлекла старика от его намерения.

А тут, в ином мире, за пределами жизни, Никки сознательно творила пустоту на грани бытия и небытия. В которой не было ни причин, ни следствий, ни начала, ни конца, одно лишь ожидание материального освобождения темной силы, которую она целенаправленно накапливала, стягивая в непостижимый несуществующий клубок

Казалось, само время остановилось в ожидании того, что надвигалось, но пока еще не пришло.

Напряжение в воздухе становилось почти осязаемым. Зеленые линии вокруг нее стремительно пронзали пространство, восстанавливая разрушенную сеть. Они стремились добраться до Никки чтобы удержать ее на грани жизни и смерти.

Повреждение подстерегало ее, как паук в центре паутины.

Она знала: у нее будет только один быстротечный миг, чтобы сделать то, что собиралась. После она не сможет совершить уже ничего.

Похоже, на сей раз ее конец будет иметь какой-то смысл.

Никки образовала вокруг Зверя поле, в котором оставила проходы, через которые должна будет проникнуть та сила, которую она преднамеренно сдерживала. Та самая, пока не существующая, а только стремящаяся воплотиться. И напряжение между существующим и несуществующим невозможно было вынести.

Внезапно жуткая нестерпимая пустота, созданная Никки в обоих мирах, заполнилась оглушительным взрывом, когда в окно ударила молния. В тот же миг двойник молнии из-за пределов мира живых прорвал завесу и проник в пустоту вокруг Зверя. На сей раз спасения в другом мире не было - оба мира объединили свою ярость воедино.

Стекла из разбитого окна посыпались дождем; громовой удар потряс каменные стены Башни. Казалось, само солнце ворвалось в комнату.

Линии заклинания, словно саван окутали Никки.

С помощью магического зрения она наблюдала, как замкнулись восстановленные ею связи. Видела, как молния вошла в пустоту, окружавшую Зверя и до краев заполнила ее.

Никогда ей не доводилось видеть ничего, подобного той вспышке. Древняя сила обоих миров, Магия Приращения и Магия Ущерба, созидание и разрушение, переплелись в едином смертоносном разряде.

Сдерживаемая заклинанием, Никки не могла даже закрыть глаза, чтобы уберечь их от слепящего смешения тьмы и света. Молния ударила в металлические завитки канделябра и ушла в пол через тело Зверя.

Окутанная ореолом белого света тварь с хрустом рассыпалась на куски. И обломки тела испарялись под воздействием жара и объединенной силы. Силы, призванной Никки.

В разбитое окно ворвался гром и рев ветра. Свет от вспышек молний, слегка приглушенный облаками, стал ярче из-за отсутствия стекол. В свете очередной вспышки все увидели, что Зверь пропал.

Опасность миновала. На время.

Из паутины зеленых линий Никки увидела Ричарда, который с другого конца комнаты бежал к ней. Он был так далеко.

И темнота обернулась вокруг нее.

ГЛАВА 8

Топнув копытом, лошадь тихонько заржала. Кэлен скользнула рукой по поводьям и ухватилась за мундштук, успокаивая взволнованное животное. Мерзкий запах нравился самой Кэлен не больше, чем лошади. Стоя позади Сестер Улиции и Цецилии, девушка ласково поглаживала морду животного.

Легкие порывы ветра слабо шевелили ветви тополя; в полуденном свете лениво переливалась глянцевая поверхность листьев. У подножия огромных деревьев на поросших травой склонах холмов танцевали пятна солнечного света. Хлопково-белые облака высоко над ними пунктиром прочертили ослепляюще-яркое синее небо. Дуновение ветерка принесло облегчение не только от палящего зноя - Кэлен осмелилась вдохнуть поглубже.

Она провела пальцем под металлическим кольцом на шее, стараясь вытереть пот и грязь. Очень хотелось принять ванну, на худой конец, залезть в реку или поплескаться в озере. Летняя жара и дорожная пыль словно сговорившись, превратили волосы в спутанный клубок на зудящей голове. Но Кэлен прекрасно знала, насколько безразлично Сестрам ее состояние. И ее тюремщицы будут весьма недовольны, если она тоже попросит разрешения искупаться. Сестер мало занимали желания Кэлен, и еще меньше - ее удобства, ведь она - всего лишь рабыня, не более того. О ее положении постоянно напоминал ошейник, так натирающий потную шею.

Пока ждала, она вновь мысленно вернулась к статуэтке, которую оставила… которую ее вынудили оставить во дворце Лорда Ричарда Рала. Кэлен ничего не помнила о своем прошлом, зато каждая линия фигуры, свободных одежд, длинных распущенных волос той женщины запечатлелись в ее памяти. В ней было какое-то благородное спокойствие. Всей своей позой - прямой спиной, сжатыми кулаками, откинутой назад головой - она словно противостояла невидимым силам, которые пытались подчинить ее своей воле.

А Кэлен очень хорошо знала, что это за силы. И чего стоит противостоять им.