Высокая трава под дуновением ветра казалась водной гладью. Стоя на мирной вершине они наблюдали, как Сестра Эрминия едет по равнине у подножия холма. В пределах видимости больше не было ни души. Наконец кобыла Эрминии легкой рысью поднялась на вершину холма. Обогнув привязанных лошадей, Сестра подъехала и остановилась возле спутниц.

– Никого, - сказала она.

– И намного они нас опередили?
– спросила Сестра Улиция.

Сестра Эрминия указала рукой куда-то вдаль.

– Я не стала забираться дальше тех холмов. Не хотела рисковать. Кто-нибудь из волшебников Джеганя мог меня обнаружить. Но я подобралась достаточно близко - похоже, отставшие части и прислуга прошли тут всего день или два назад.

Ветерок затих и на холм вновь стал наползать отвратительный запах. Кэлен сморщила нос. Сестра Улиция это заметила, но ничего не сказала; судя по всему, ни одну из Сестер зловоние совершенно не трогало.

Улиция резко повернулась и вставила ногу в стремя.

– Поедем, посмотрим, что там, за холмами, - сказала она, поерзав в седле.

Кэлен верхом последовала за тремя женщинами, уже направлявшими лошадей вниз. Во всем, что делали, Сестры всегда были смелы до высокомерия, но сейчас почему-то проявляли осторожность. И эта их необычная обеспокоенность казалась странной.

Слева от них возвышались суровые, серо-синие очертания высоких гор. Голые каменные склоны были так круты, что только редкие деревца ухитрялись найти местечко, где можно было зацепиться чахлыми корнями. На самых высоких пиках, несмотря на лето, лежали шапки снега. После того, как Кэлен и Сестры покинули Народный Дворец, они через перевал пересекли эти горы, и с тех пор двигались вдоль них на юг. Всю дорогу Сестры по возможности избегали встреч с людьми.

Кэлен слегка ослабила поводья. Холмистая местность, по которой они ехали, была изрыта оврагами, отчего двигаться было значительно сложнее. Где-то внизу должна быть дорога, но Сестры предпочитали не пользоваться дорогами и всячески старались держаться от них подальше. Они двигались по высокой траве поближе к редким рощицам и устраивались на отдых в укромных впадинах между холмами.

Прежде, чем Кэлен смогла разглядеть что-нибудь впереди, их окутал тяжелый, удушающий запах смерти, от которого едва можно было дышать. И наконец с вершины холма ей открылся город, раскинувшийся внизу. Все остановились, внимательно рассматривая пустые дороги, сожженные здания, и лошадиные туши на земле.

– Нужно действовать быстро, - сказала Сестра Улиция.
– Будем держаться главной дороги, поближе к обочинам. Давайте попробуем узнать, где они, и куда направляются.

Они пустили лошадей легким галопом и в молчании спустились с холмов к городским окраинам. Город стоял в излучине реки на пересечении нескольких дорог, вероятно, бывших когда-то торговыми путями. Больший из двух деревянных мостов был сожжен. Когда они гуськом пересекали реку по второму, узкому, мостику, Кэлен глянула вниз на воду. Там лицом вниз плавало множество раздувшихся тел; еще больше их собралось в зарослях тростника. Всякий интерес к купанию пропал, и не только от этой картины. Казалось, сам воздух пропитан тяжелым зловонием смерти. Ей хотелось очутиться как можно дальше от этого места.

Проезжая меж домов, Кэлен прикрыла шарфом нос и рот, хотя это не слишком помогало. Ее тошнило от запаха гниющей плоти. Она не понимала, почему запах здесь настолько силен.

Вскоре стало ясно - почему.

Их путь лежал через переулки, заваленные сотнями трупов. Человеческих, собачьих, лошадиных, с вытянутыми окоченевшими ногами. Судя по тому, как лежали тела, Кэлен предположила, что людей загоняли в узкие тупики, и там убивали. Все трупы - и людей, и животных - были покрыты ужасными ранами: в одних торчали сломанные копья, другие были утыканы стрелами. Однако большинство горожан были просто зарублены. Кэлен заметила еще, что все убитые - старики.

Многие здания в этой части города были сожжены дотла. Кое-где над большими грудами щебня все еще лениво тянулись вверх струйки дыма. Обугленные бревна напоминали опаленные скелеты гигантских животных. Похоже, прошел всего день или два, с тех пор как пожары погасли сами по себе.

Направив лошадей в узкую улочку, застроенную с обеих сторон двухэтажными домами, все молча смотрели, оценивая разрушения. Уцелевшие здания были разграблены, разбитые двери валялись на мостовой неподалеку; Кэлен не смогла заметить ни одного целого окна. Немногие уцелевшие занавески выходящих на улицу крошечных балконов были разодраны, кое-где на балконах лежали мертвые тела. Улицы были завалены обломками дверных косяков, битым стеклом, рваной одеждой. Возле сломанного фургона среди кусков разбитой мебели и сломанного оружия виднелся окровавленный ботинок. Взгляд Кэлен привлекла желтоволосая кукла, лежащая на земле лицом вниз, на ее спине отпечатался след сапога. Все вещи, казалось, прошли через множество рук, и были выброшены, как не представляющие ценности

Собравшись с духом, Кэлен решилась заглянуть внутрь темных зданий, мимо которых они проезжали. Это был настоящий кошмар. Горожане были не просто убиты - их убивали с явным желанием причинить боль, с удовольствием, из спортивного интереса. В отличие от тех, чьи тела кучами громоздились в переулках, эти люди не были стары. Они пытались защитить свои лавчонки и дома. Сквозь одну из разбитых витрин можно было разглядеть труп мужчины в переднике, похожем на тот, что используют сапожники. Его запястья были прибиты к стене. В груди торчало множество стрел, делая его похожим на огромную подушечку для иголок. Изо рта и каждого глаза торчало по стреле. Беднягу использовали не только для учебной стрельбы, но и как объект развлечения. Чудовищного развлечения.

Внутри зданий находились мертвые женщины - никакого сомнения, что они были изнасилованы. На одном из тел на полу из одежды оставался лишь рваный рукав рубашки. Грудь женщины была зверски изуродована. Рядом, привязанное к столу, лежало тело юной девушки, почти еще ребенка. Ее платье было задрано до талии, через глубокую рану на горле виднелся позвоночник. Между раздвинутых ног, словно в знак полного презрения, торчала рукоятка метлы. Кэлен цепенела наблюдая один кошмар за другим. При виде такой жестокости она пыталась но никак не могла представить себе, что же за люди способны совершать такое.