субъективный дух

{237}

{§ 444}

Как теоретический, так и практический дух находятся еще в сфере субъективного духа вообще. Их нельзя различать друг от друга как пассивный и активный дух. Субъективный дух есть дух порождающий; но его продукты формальны. — Рассматриваемый с внутренней стороны продукт теоретического духа есть только его идеальный мир и достижение им абстрактного самоопределения внутри себя. — Правда, практический дух имеет дело только с самоопределениями, со своим собственным, но также еще формальным материалом, следовательно, с ограниченным содержанием, которое сам он и наделяет формой всеобщности. — Рассматриваемые с внешней стороны его продукты, — поскольку субъективный дух есть единство души и сознания и тем самым сущая, сразу и антропологическая и соответствующая сознанию, реальность, — в теоретической области представляют собой слово, а в практической (еще не действие и не поступок) — наслаждение.

* Психология, как и логика, относится к числу тех наук, которые в новое время всего меньше извлекли для себя пользы из общего образования духа и из более глубокого понятия о разуме; она все еще находится в весьма плохом состоянии. Правда, в силу направления, которое было дано ей кантовской философией, за ней было признано большее значение. Ей придавали даже то значение, что она, и притом в ее эмпирическом состоянии, должна дать основу для метафизики, так как эта наука будто бы состоит не в чем ином, как в том, чтобы эмпирически постигать и расчленять факты человеческого сознания, и притом как факты в том их виде, как они даны. С занятием психологией этого положения, — причем она смешивается с теми формами духа, которые раскрываются на стадии сознания, а также с антропологией, — в ее собственном состоянии ничего не изменилось, но оно лишь осложнилось тем, что теперь в отношении метафизики и философии вообще и духа, как такового, пришлось отказаться от познания необходимости того, что есть в-себе-и-для-себя, — от понятия и истины.

Прибавление. Только душа пассивна, свободный дух по существу активен, производителен. Поэтому ошибаются, когда иногда различают теоретический дух от практического по тому признаку, что первый обозначают как нечто пассивное, а последний, напротив, как нечто активное. По внешнему виду различие это в известном смысле, несомненно, правильно. Теоретический дух, повидимому, только воспринимает то, что наличествует; тогда как практический дух должен создать нечто такое, чего внешне еще нет налицо.

Однако на самом деле, как на это уже было указано в прибавлении к

{§ 442}

, теоретический дух не есть только пассивное принятие в себя чего-то другого, некоторого данного объекта, но он обнаруживает свою активность тем, что переводит разумное в себе содержание предмета из формы внешности и единичности в форму

{238}

разума. Однако, с другой стороны, и практический дух также имеет в себе некоторую сторону пассивности, ибо его содержание первоначально — хотя, правда, не извне, но изнутри — все же оказывается ему данным и, тем самым, есть непосредственное содержание, не положенное деятельностью разумной воли; таким положенным оно должно быть сделано впервые лишь посредством мыслящего знания, следовательно, лишь при посредстве теоретического духа.

Не менее неправильным, чем только что рассмотренное различение теоретического и практического, следует считать то различение, согласно которому интеллигенция должна быть чем-то ограниченным, а воля, напротив, чем-то безграничным. Как раз наоборот, воля может быть рассматриваема как нечто более ограниченное, потому что она вступает в борьбу с внешней, оказывающей ей противодействие материей, с исключающей единичностью действительного, и в то же время имеет против себя другую человеческую волю, тогда как интеллигенция как таковая в своем обнаружении доходит только до слова, — этой летучей, исчезающей, совершенно идеальной реализации, совершающейся в стихии, не оказывающей ей никакого противодействия, — и в этом своем обнаружении остается, следовательно, совершенно у себя, сама удовлетворяет себя внутри себя, раскрывает себя как самоцель, как нечто божественное, и в форме понимающего познания осуществляет неограниченную свободу и примирение духа с самим собой.

Оба способа обнаружения субъективного духа — как интеллигенция, так и воля, — первоначально обладают все же лишь формальной истиной. Ибо в них обеих содержание не соответствует непосредственно бесконечной форме знания, так что эта форма, следовательно, не заполнена еще в подлинном смысле.

В теоретической области предмет, с одной стороны, несомненно, субъективен, но, с другой стороны, здесь остается еще некоторое содержание предмета, лежащее за пределами его единства с субъективностью. Поэтому субъективное образует здесь лишь некоторую, не абсолютно проникающую собою объект форму, и объект тем самым не есть нечто, целиком и полностью положенное духом. — В сфере практической, напротив, субъективное непосредственно не имеет еще никакой истинной объективности, ибо в своей непосредственности оно не есть нечто абсолютно всеобщее, в-себе- и-для-себя-сущее, но нечто принадлежащее единичности индивидуума.

Когда дух преодолеет свой только что указанный недостаток, когда его содержание не будет, следовательно, более стоять в разладе с его формой, — когда достоверность разума, единство субъективного и объективного, уже не будет более формальным, а, напротив, окажется наполненным, когда идея будет, соответственно этому, составлять единственное содержание духа, — тогда субъективный дух достигнет своей цели и перейдет в объективный дух.

{239}

Этот последний знает свою свободу, — он познает, что его субъективность, в своей истине, составляет самое абсолютную объективность, — он постигает себя не только внутри себя как идею, но и порождает себя как действительно существующий вовне мир свободы.

а.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ДУХ

{§ 445}

Интеллигенция находит себя определенной; это есть ее видимость, из которой она исходит в своей непосредственности. Но и в качестве знания она состоит в том, чтобы найденное полагать как свое собственное. Ее деятельность имеет дело с пустой формой, с тем, чтобы найти разум; ее целью является то, чтобы ее понятие было для нее, т. е. чтобы она была разумом для себя, через что и содержание сразу становится для нее разумным. Эта деятельность есть познавание. Формальное знание достоверности возвышается, — ибо разум есть нечто конкретное, — до определенного, сообразного с понятием знания. Ход этого возвышения сам разумен и представляет собой определенный понятием необходимый переход одного определения интеллектуальной деятельности (так называемой способности духа) в другое. Опровержение видимости, нахождение разумного, что и есть познание, исходит из уверенности, т. е. веры интеллигенции в свою способность иметь знание через посредство разума, — веры в возможность усвоить себе разум, в чем и состоит как интеллигенция, так и ее содержание.