Шрифт:
— Ну и что? — торопил Вовку Алешка.
— Он не велел никому к Дику подходить… Ни мне, ни маме… Бил его…
— Ну, а ты?
— А что я?.. Я захотел заступиться — отец меня как котенка отбросил…
— Ну и что? — наседали мы на Вовку.
— Что? Вас бы так, знали бы тогда что…
Больше всего я боялся за Алешку. Я видел, как сужались его глаза, как сжимались кулаки. Еще миг, и он бросится на Вовку. Бросится, хотя Вовка, может, и не виноват.
Я оттер Алешку в сторону.
— Дело твое, — сказал я как можно безразличнее. — Не можешь сниматься — другие найдутся. Знаешь, сколько желающих к тому киношнику приходило? Уйма! Только проверки не выдержали. Один говорить не умел. Другой прыгать. Третий тонуть. Четвертый собак боялся. Он и нас с Алешкой приглашал.
— Вы согласились? — ревниво спросил Вовка.
— Не-е! Отказались, — махнул я рукой. — Ни к чему нам это. Он уговаривал нас. Говорил, что мы по всем статьям подходим. И прыгать умеем, и тонуть, и собак любим. И фотогеничные мы и еще там какие-то… Не уговорил. Не по нам это. Снимемся в кино — знаменитыми будем. Люди проходу не дадут. Открытки разные, автографы будут просить. А мы не любим шума. Главное, в школе на одни пятерки придется учиться. А то как-то неудобно: киноартист — и вдруг двойка в дневнике.
Алешка зло посмотрел на меня и переступил с одной ноги на другую.
— Ну и ну! — закачал головой Вовка. — Ничего вы не смыслите в жизни! Вам в руки счастье катилось, а вы…
Он всплеснул руками.
— Такой случай упустить! Такой случай…
Он колебался. Он не знал, что делать: отец не даст ему Дика. А без Дика его не возьмут в кино.
Я поднялся с камня и кивнул Алешке:
— Пошли. Увидим режиссера, скажем, что мы не нашли подходящего артиста.
Вовка схватил меня за локоть.
— Подождите. Я все умею. И прыгать. И бегать. И говорить! И с собаками водиться! Познакомьте! Познакомьте меня с ним! А?
— Зря время теряем, — сказал я, высвобождая свою руку.
— Я с Диком приду! — в отчаянии закричал Вовка. — С Диком!!!
Мы остановились. Алешка отломил веточку и помахал ей около лица, отгоняя комаров. Он помнил про уговор и молчал. Говорить следовало мне.
— Хорошо! — отрезал я. — Мы замолвим за тебя словечко. Скажем, что у тебя киношный опыт есть. И что собака имеется. Только смотри: не приведешь Дика — кина не будет! Ясно?
— Приведу. Обязательно приведу! — горячился Вовка.
— А отец?
— Что отец?
— Не отпустит.
— Отпустит. Мама нажмет, как миленький отпустит. Она знаете как хочет, чтоб я в киноартисты подался? Не знаете? Она на все готова, только чтоб я в кино снимался. А тут случай! Счастливый случай! Пусть попробуют упустить такой случай! Я им такое устрою — не обрадуются!
Мы поднимались в гору. Тропинка терялась в кустах, и приходилось все время раздвигать ветки. Да еще от крапивы надо было опасаться.
Впереди пробирался Алешка, за ним — я, а за мной Вовка.
Мы знали, что он теперь сделает все возможное, чтобы сохранить жизнь Дику. Хотя бы на время киносъемок.
Если они будут, конечно.
А если нет?
В общем так, — сказал я, остановившись на горе. Мы ждем решения до завтра. Встретимся у сосны. Не придешь, значит не сниматься тебе в кино.
— Приду. Обязательно приду, — залепетал Вовка и бросился в деревню.
Мы посмотрели вслед убегающему Вовке и облегченно вздохнули.
— Нелегкая работа у дипломатов, — сочувственно выдохнул Алешка.
— Нелегкая, — подтвердил я.
— Кулаком легче.
— Кулаком значительно легче.
Наступал вечер. Надо было торопиться домой. Родители, они такие: чуть опоздал — и на улицу не ходи! А без улицы что за жизнь? Так себе — сплошная тоска! Существование!
Рассказ одиннадцатый
МЯГКАЯ ПОСАДКА
По радио передали о запуске космического корабля. С космонавтами. Я так обрадовался, что даже есть расхотелось. Но попробуй выскочи из-за стола! Мама сразу же остановит. Пока свое не съешь, ни о какой улице не думай.
— Интересно, долго они будут летать или нет? — спросил папа.
— Недели две или три, — предположила — мама. — А может, месяц или два. Раньше это было в диковинку, а теперь…
— Все равно жены переживают.
— Жены всегда переживают! — сказала мама, подкладывая папе салату.
— А что — недалеко то время, когда люди к другим планетам полетят, — задумчиво сказал папа.
— Ничего удивительного — прогресс! — вскинула брови мама.