— С базара, наверно, — предположил я.

— Яснее ясного, с базара… Только дорога-то оттуда мимо «Островов» идет… А тут точно выехал… Как знал…

— Может, Вовка сказал?

— Он! Яснее ясного — он! Ну, погоди!

Дорога пошла под уклон. Сквозь заросли кустарника блестела речка. Машина въехала на мост и забуксовала. Заднее колесо провалилось меж бревен.

— Сколько раз говорил: нельзя по такому мосту ездить! — заругался дядя Петя, вылезая из автобуса. Он подсунул доску под колесо, сел за руль и нажал на газ.

Машина заурчала и нехотя стала выбираться из капкана.

— Дядя Петя, смотри! — крикнул я. показывая в сторону.

Через речку переезжал Таратута. Он боязливо вел свой мотоцикл через брод, кидая на нас недобрые взгляды. Вот он добрался до берега, поддал газу, и мотоцикл выскочил на песок.

Хочешь не хочешь, а теперь надо ехать мимо моста. И Таратута поехал. Он видел, что мы прочно застряли на мосту, и решил проскочить перед самым носом.

— Быстрее! — кричали мы с Алешкой. — Быстрее! Уйдет!

Автобус выскочил из ловушки и запрыгал по бревнам. Мы были готовы перегородить выезд на дорогу, но автобус вдруг вздрогнул и остановился.

Дядя Петя снова завел мотор, рванул и съехал с коварного моста. Недаром по нему не поехал Таратута. Он уже успел проскочить мимо нас, и его мотоцикл, натужен-но гудя, упрямо лез в гору.

Мы сцепили зубы.

Вот он — мотоцикл.

Вот она — коляска с Диком.

Протяни руку и достанешь.

Достанешь, отвяжешь поводок, и Дик снова жив и свободен.

Но достать нелегко. Дорога вывела нас на самый верх, но не успел дядя Петя переключить скорость, как заглох мотор. Машина покатилась назад. Я глянул в окно и обмер: мы ехали по кромке обрыва.

Дик спас Алешку.

Дик помог мне.

Он, наконец, был просто собакой, и бросать его в беде мы не имели никакого права. Это было бы предательством. Но как спасти его, не знали ни я, ни Алешка. Даже дядя Петя отказался ехать к Таратуте, узнав, что тому не вернули долг. Он считал, что никаким разговором Таратуту не проймешь. Только время потеряешь да нервы потреплешь. К тому же после погони автобус ремонта запросил. Хорошо еще — с горы не загремели. Дядя Петя вовремя тормоз включил да баранкой крутнул, а то бы быть нам на дне оврага.

— Дела-а-а… — протянул Алешка. — Что же делать-то будем?

Я пожал плечами.

— Таратута теперь убьет Дика и нам отомстит.

— Может, Вовка поможет? — предположил я.

— Нашел помощничка! — сморщился Алешка. — Что большой, что малый — одного поля ягода.

— Вот что, — решительно заявил я. — Силой не взяли, дипломатией возьмем.

— Чем, чем? — прищурил глаза Алешка.

— Дипломатией, — повторил я.

Главное — выдержка. Надо сначала убедить Алешку.

— Нравится тебе Вовка или не нравится, а с ним надо по-хорошему поговорить. Дипломатично. Ясно?

— Яснее ясного! Дипломатия — это когда улыбаешься вместо того, чтобы кулаком треснуть.

Я безнадежно вздохнул.

— Уговорил, будем дипломатами. Только он сам-то согласится на переговоры?

— Согласится, — заверил я, еще не зная, каким образом мы заведем разговор с Таратутой-младшим. Тут надо придумать что-то особенное.

Я взял дома красивую открытку — портрет знаменитой артистки — и вложил ее в конверт. Потом на тоненьком листочке написал молоком:

Вольдемару Таратуте, будущему великому артисту кино.

Предлагаем кучу кинооткрыток.

Обмен по соглашению.

Место встречи — под сосной.

Время встречи — сразу после ужина.

Г. и А.

Послание готово! Осталось переправить его. Но как? Можно передать с тетей Нюрой — почтальоншей, но вдруг его перехватит большой Таратута. Он, конечно, удивится пустому листочку, изорвет его и бросит. Тогда конец нашей дипломатии!

Мимо, изображая из себя новый трактор, бежал Витька, соседский малолеток.

— Рули сюда, — крикнул я ему в окно.

Витька подрулил.

— Конфетку хочешь?

— В обвелтке?