Шрифт:
– Таким я его еще не видела, - сказала Марина.
– Дела, видимо, и в самом деле серьезные. А публике наплевать. Главное - она видит его...
И вдруг с ним что-то произошло. Он каким-то невидимым движением стряхнул с себя путы, сковывающие каждое движение, легко задвигался на сцене, потом выбежал на дорожку. И лицо его моментально изменилось - он улыбался бушующей толпе, сам кайфовал не меньше, чем все они.
– Смотри и запоминай, это и есть Распутин...
– сказала Марина.
– Откуда только берутся у него силы?
В таком же темпе он и выдержал все шесть или семь песен. После этого он, ни на кого не глядя, прокричал Автандилу:
– Машину, срочно мою машину!
Через мгновение, даже не переодевшись, он исчез. Такого тоже никто не пом-нил. Распутин всегда оставался до конца концерта.
В автобусе Валера сказал мне:
– Мадам, я кое-что припас на вечер. По вашей просьбе. Все в лучшем виде, можете довериться моему вкусу.
– Спасибо, - сказала я, - мы обязательно соберемся. И прошу тебя - все за мой счет.
– Это как прикажете...
Откровенно говоря, мне никого не хотелось видеть, я устала... Да и к тому же ясно сознавала, что моя поездка с "Супером" может оказаться первой и последней.
Я долго лежала в ванне и едва не уснула в ней, как вдруг раздался междуго-родный звонок:
– Бог мой, я звоню тебе второй час подряд, - прокричал в трубку Жека.
– Был концерт.
– Плевать я хотел на твой концерт, срочно включай телевизор. Сегодня твой день...
Я едва не утонула в ванне вместе с трубкой.
– Не может быть, Жека!
– Когда имеешь дело с нами, фантастика делается плевым делом... Что там, кстати, у вас слышно?
– Идут концерты. Полный аншлаг ...
– У нас тоже полный аншлаг. Девочки ждут тебя. Я им многое рассказал...
Я подумала: "Могут не дождаться", но вслух сказала:
– Я тебя поздравляю. Ты нашел себя.
– Это случилось очень давно. А как там Распутин?
– Ты же сам все прекрасно знаешь, зачем спрашиваешь? Твоя с Чикиным работа?
Он зашипел:
– Не смей ляпнуть ему об этом. Поверь, ему крышка, это я тебе говорю, а ты понимаешь, что мне невозможно, не верить...
– Ты тоже знаешь, что я никому ни о чем не ляпаю.
– У тебя есть это качество. Я его ценю больше всего. Значит, ему плохова-то?!
– Поставь себя на его место...
– Не желаю и не окажусь! Смотри сегодня телевизор.
Я позвонила Марине, быстро влезла в шерстяной костюм и побежала к ним.
– Сегодня мой клип, - сказала я с порога.
– Прекрасно. Давай быстрее за стол, мы сидим голодные и трезвые, - сказал Валера.
Боже мой, на столе было все несуществующее для меня - жареная розовая кури-ца, украинские драники со свежиной, соленые огурчики и помидоры. Украшали стол несколько бутылок коньяка, шампанское.
– Валера, ты гений, - сказала я и проглотила слюну.
Есть все это перед сном было преступлением.
Мы выпили, и я закусила одной лишь травкой. Валера настроил телевизор. В самом начале программы шла какая-то болтовня о тусовках с отрывками из самодеятельных песен, потом показали парочку западных групп, и наконец ведущий - полный, но очень моложавый паренек - сказал, что на нашей эстраде не такая уж пустота, просто мы не привыкли замечать новые имена, мы относимся к ним очень пристрастно, вот и недавно в Москве узнали о новой певице Вике Ермолиной...
После этих слов я едва не упала в обморок, Валера заметил мое состояние, налил всем по бокалу шампанского, и пошел мой клип... Я сидела в пустынной ободранной квартире, на стенах висели обрывки газет с фотографиями политиков, поп- и рок-звезд, ударников соцтруда и военных, эти обрывки развевал ветер, я пела о том, что не нахожу его, не представляю его... Я обрывала газеты, швыряла их на пол, а потом шла по длинной аллее, и ветер забрасывал меня желтыми листьями. Впереди маячила фигура человека, я бежала ей навстречу, но это был призрак, никого нет... И снова звучала песня о том, что я никогда уже не встречу свою любовь... Потом я шла по картинной галерее, всматривалась в лица картинных героев, в основном рыцарей. Некоторые из них начинали вдруг подмигивать мне... Затем я снова оказалась в холодной квартире с голыми стенами, двери открылись и кто-то вошел...