–  Ладно, можно посидеть снаружи.
– Кина махнула рукой в сторону крыльца.

Николас посмотрел в указанном направлении и обнаружил, что в стратегически важных местах недостает двух досок. Темные глаза его внезапно блеснули, и на мгновение Кине показалось, что в них засветилось необычное для Николаса лукавство.

–  Ну разве что вы сядете ко мне на колени и дадите собравшейся публике полюбоваться этим дивным зрелищем, - заметил он.
– Кроме того, здесь дьявольски холодно, а вы почти раздеты, - Он схватил ее за руку.
– Пойдемте посидим в машине, поболтаем пару минут.

–  Развратник!
– пробормотала она, торопливо, чтобы спастись от холода, подбегая следом за ним к автомобилю.
– Вы, наверное, хотите запереть меня в салоне и попытаться соблазнить.

–  Есть такая идея, - подтвердил Николас, усаживая ее в машину.
– Подвиньтесь.

Кина подвинулась, освобождая ему место. Николас обнял ее за плечи, и ее сразу же окутала волна тепла, такого приятного после пробежки по морозу.

–  Тоже мне идея, - проворчала она.
– Вы никогда не пытались ухаживать за мной всерьез.

Николас наклонился к ней, и его лицо внезапно оказалось так близко, что Кина разглядела даже крошечные морщинки в уголках глаз, тени от густых ресниц и легкие складки вокруг твердых, четко вылепленных губ. На нее пахнуло знакомым ароматом дорогого одеколона.

–  Прежде вам этого не хотелось, - возразил он. Взгляд его остановился на ее губах, кажущихся бледными без обычного слоя помады, и сердце Кины вздрогнуло при виде чувственной искорки, блеснувшей в его глазах.
– Вы об этом ни разу не задумывались до того вечера, когда я уезжал в Париж. Но теперь настало время удовлетворить ваше любопытство, моя маленькая мисс Целомудрие. Позвольте мне продемонстрировать вам, как я целуюсь.

Он придвинулся еще ближе и, прежде чем она успела отстраниться, прижался ртом к ее губам. Нежность этого поцелуя буквально парализовала ее, и Кина, словно откуда-то издалека, следила за тем, как губы Николаса ласкают ее рот. На нее нахлынули новые, неизведанные прежде ощущения. Николас медленно провел языком по ее верхней губе. Кина задохнулась. Она не отрываясь смотрела в его глаза и видела, как в них появляется новое, незнакомое ей выражение.

–  Вкус кофе, - проговорил он низким, чувственным голосом.

–  Я… пила его… за завтраком… - неожиданно пискляво сообщила Кина.

Она напряглась, ожидая чего-то с жадным желанием, так же необъяснимым для нее, как и это новое выражение на лице Николаса.

–  А я предпочел бы на завтрак вас, - заявил он, и Кина увидела, как его приоткрытый рот снова приближается.
– Откройте рот, - шепнул он, прижавшись к шелковистой мякоти ее губ.
– Не заставляйте меня применять силу.

–  Николас… - задыхаясь вымолвила Кина, но его большие теплые ладони уже обхватили ее лицо, а мускулистое тело прижало ее к мягкой кожаной спинке сиденья.

Он не ответил. Его горячие твердые губы уверенно и неторопливо впивались в ее рот все сильнее и сильнее. У Кины закружилась голова.

–  Ох!
– потрясенно шепнула она, уже не пытаясь прервать поцелуй.

С ней творилось что-то невероятное. Ладонь Николаса легла на мягкую хлопковую ткань, прикрывавшую ее грудь. Спустя мгновение Николас уже нежно сжимал эту грудь, наслаждаясь ее упругой мягкостью. Кина отстранилась и заглянула в его темные глубокие глаза.

–  Ты не носишь лифчик, верно?
– тихо спросил он.
– Тебе он просто не нужен. У тебя такая нежная грудь, Кина! Такая нежная, такая упругая и теплая!

–  Ник… - выдохнула она, утопая в глубине его глаз.

Она поймала его руку и испуганно замерла.

–  Пожалуйста, не надо, - шепнула она.
– Ник…

–  Мне нравится, как ты произносишь мое имя, - прошептал он в ответ.
– Повтори еще раз.

Кина задыхалась, как рыба, выброшенная на берег. Губы ее горели от прикосновения его губ - и от жажды снова ощутить его поцелуй. Она потупилась.

–  Ты меня стесняешься?
– удивился Николас.
– После стольких лет?…

Кина осторожно подняла глаза;

–  Мы ведь раньше никогда не занимались любовью, - неуверенно проговорила она. Пальцы Николаса, по-прежнему касавшиеся ее груди, буквально жгли ее.

–  Мы и сейчас еще не занимаемся любовью, - уточнил он.
– Почему ты не даешь мне прикоснуться к тебе?

Кина залилась густым румянцем. Как же она ненавидела в этот момент себя - за свою глупость и неопытность!

–  Тебе ведь понравилось, не так ли?
– спросил он, убирая руку с ее груди и легко поглаживая густые темные волосы Кины.