Кина, закрыв глаза, вынула жемчужную пуговицу из петли и слегка дотронулась до горячей кожи. Она почувствовала, как напряглись его мышцы.

–  Ты на ощупь как… как горячий камень, - смущенно прошептала Кина, зарывшись пальцами в густые вьющиеся волосы на его груди.

–  У меня внутри все горит, как в аду!
– выдохнул Николас.
– Господи, я никогда в жизни не желал женских прикосновений так сильно, как сейчас!

И тут Кина вздрогнула при звуке другого голоса, слившегося с последними словами Николаса и разрушившего все очарование момента.

–  Кина, я приготовила ленч!
– крикнула Мэнди из коридора.

Еле слышный возглас разочарования сорвался с крепко сжатых губ Кины. Николас понял по ее глазам, что это вторжение расстроило ее не меньше, чем его.

–  У нас еще все впереди, - проговорил он не без некоторого ехидства.

Кина медленно кивнула. Николас поднялся и пошел к двери.

–  Что у нас в меню?
– спросил он Мэнди, застегивая верхнюю пуговицу.

Мэнди понимающе усмехнулась.

–  То, что вы любите, - ответила она, подавляя улыбку при виде испуганного взгляда и пылающего лица своей хозяйки.
– Бефстроганов, домашние булочки, тушеный картофель и свежий яблочный пирог.

–  Поможешь мне поладить с Киной?
– спросил Николас, незаметно подмигнув.

–  Не так-то это просто, - проворчала экономка. Николас хохотнул:

–  Что ж, и не такие дела обделывали.

Кина, немного успокоившись, прошла мимо него и, не оглядываясь, двинулась следом за Мэнди на негнущихся ногах. Она не в силах была бы выдержать сейчас насмешливый, понимающий взгляд Николаса.

Джеймс позвонил ей в тот же день и пригласил на ужин. В голосе его слышалась необычная нежность.

–  Если, конечно, твой гость не будет против, - язвительно прибавил он.

Кина стиснула телефонную трубку.

–  Мой гость не может указывать мне, что делать, а что нет.
– Она невольно скрестила пальцы и пояснила: - Николас - просто мой друг.

–  Отлично. Шесть часов тебя устроит?
– промурлыкал в трубку Джеймс.
– Я хотел бы поужинать в «Магнолии».

Кина отлично помнила этот изысканный ресторан. По дороге из Эштона в Атланту, когда ей было восемнадцать лет, она проезжала мимо него на автобусе. Она заплакала тогда: это был любимый ресторан Джеймса.

–  Меня это вполне устроит, - ответила она.
– Увидимся в шесть.

Когда Джеймс повесил трубку, Кина тупо уставилась на телефон, пытаясь сообразить, как она объяснит все это Николасу. Она подозревала, что перспектива ее ужина с Джеймсом вряд ли его порадует.

Николас прочно обосновался в кабинете и весь остаток дня не отходил от телефона. Кина время от времени слышала через дверь, как он рычит в трубку на очередного собеседника, и старательно избегала попадаться ему на глаза. Маляры тоже побаивались его. Все в доме обходили кабинет стороной, кроме Мэнди, которая на свой страх и риск периодически вбегала к Николасу с чашкой кофе и печеньем и тут же выбегала обратно.

–  Что ты вокруг него так носишься?
– не выдержав, спросила Кина, но экономка лишь приподняла брови с видом невинного изумления.

Кина спустилась вниз за пять минут до условленного срока. Она решила надеть платье, которое сама когда-то создавала для одной известной актрисы, но затем решила, что заказчице подойдет что-нибудь менее броское. Платье было зеленого цвета (скорее оливкового, чем изумрудного), из мягкого бархата, с короткими рукавами-буфами и глубоким вырезом. Цвет наряда гармонировал со светлой зеленью ее глаз и выгодно оттенял свежевымытые, слегка подвитые волосы. Кина критически взглянула на себя в зеркало в холле. Если уж от этого платья Джеймс не упадет к ее ногам, то его, видно, ничем не пронять!

–  Очаровательно!
– заявил внезапно появившийся Николас.

Кина развернулась и смерила Николаса испуганным взглядом. На нем по-прежнему были широкие твидовые брюки, но жилет он снял, несколько верхних пуговиц рубашки было расстегнуто. Кина очень редко наблюдала его в таком домашнем виде. Его темная густая шевелюра была порядком взъерошена, в руке тлела сигарета. Кине вдруг отчаянно захотелось прикоснуться к нему'.

–  Ты куда-то собралась?
– учтиво осведомился Николас.

Кина сглотнула комок в горле и выпрямилась.

–  Да. С Джеймсом, - добавила она вызывающе. Николас приподнял бровь:

–  О?!

Кина напряглась, услышав насмешку в его голосе. Николасу удалось вместить в один-единственный звук отвращение, презрение и упрек.

–  Он пригласил меня на обед, - решила уточнить она.

Николас не сводил глаз с клочков серого дыма, плывущего между ними.

–  Надеюсь, ты не задержишься надолго, - заметил он.
– Терпеть не могу ждать.

–  Мне двадцать семь лет, - напомнила ему Кина.
– Меня уже давным-давно никто не дожидается по вечерам. Даже Мэнди.