Кина прижалась к Николасу, ища утешения.

–  Почему?
– простонала она.
– Как это случи лось?

–  У всего есть своя причина, голубушка моя, - тихо ответил Николас.
– Но пока я ее еще не выяснил. Просто сочти, что это судьба, и начни вес сначала.

–  Как я могу начать сначала?
– взвизгнула Кина.
– С какого начала? Откуда?

–  Прежде всего успокойся.

–  Обними меня покрепче, - прошептала она.

–  Еще чуть-чуть крепче, и у меня треснут ребра, с улыбкой шепнул он в ответ.

Поднявшись на ноги, он обнял ее, и Кина прильнула к нему всем телом.

–  Ох, Ник, как хорошо, что ты здесь!
– проговорила она.

–  Когда ты сегодня утром уходила из дома, ты думала иначе, - напомнил он.

–  Не надо, - с мольбой прошептала Кина.
– Не будем ссориться. Мне сейчас не до этого.

Николас принялся легонько раскачивать ее из стороны в сторону.

–  Что же тебя не устраивает в моих женщинах, Кина?
– спросил он.
– Ты уже не в первый раз позволяешь себе на их счет довольно бесцеремонные высказывания.

Тема беседы становилась скользкой. Кина пожала плечами.

–  Да ну? Неужели? Это происходит как-то само собой .

–  Возможно, ты это делаешь невольно, - допусти Николас,

Кина взглянула ему в глаза сквозь пелену слез, и ей показалось, что она видит его впервые. Взгляд ее скользнул по мужественному лицу, по прямому носу, глубоко посаженным темным глазам, чувственному изгибу рта, мощному подбородку… А затем она внезапно встретилась с ним взглядом. И ее словно окатило теплой волной.

–  У тебя дрожат колени, - негромко заметил Николас.

Так оно и было. Кина чувствовала, что ноги почти не слушаются ее и стали словно ватные, но объяснить Николасу, что с ней происходит, она не' могла.

–  Ты с ним целовалась?
– внезапно спросил он, сурово прищурив глаза;

Кина кивнула, не отрывая от него глаз. Взгляд Николаса задержался на ее полураскрытых губах.

–  Тебе было хорошо?
– продолжал расспрашивать он.

–  Мне было приятно, - поправила она.

–  А когда я тебя целую, тебе тоже… приятно?
– прошептал он, наклоняясь к ее лицу.

–  Но, Ник… пожар… - слабо возразила она.

–  Когда у людей случаются несчастья, они всегда делают глупости, голубушка, - пробормотал Николас, прижимаясь губами к розовым лепесткам ее рта.
– Разве ты не знаешь? Обними-ка меня покрепче.

Кина повиновалась без единого слова, приоткрыв рот в ожидании поцелуя. Дрожь наслаждения пробежала по ее телу, и Кина невольно застонала.

–  Настоящий вулкан, - шепнул Николас.
– Боже мой, ты вся дрожишь, стоит только прикоснуться к твоим губам! Ты меня чувствуешь, Кина? Чувствуешь это возбуждение? С ним у тебя тоже так? Способен ли он на такую страсть?

Ногти Кины бешено царапали мускулистую спину, она прижималась к Николасу, наслаждаясь прикосновением его горячего тела, крепких, как сталь, мышц. Она едва слышала его слова. Губы ее жадно требовали новых, еще более страстных поцелуев.

Николас неторопливо провел ладонями по ее бокам.

–  Отвечай же, - проговорил он.

–  Я схожу с ума, когда ты меня целуешь, - прерывисто прошептала Кина, не отрывая глаз от его твердых, четко вылепленных губ.
– Не останавливайся, Ник.

–  Сейчас - или никогда, лисичка моя, - отозвался Николас, прижимаясь к ее губам.

Затем он со вздохом поднял голову. В глазах его бушевал ураган, он с трудом переводил дыхание. Кина прикоснулась к мягкой ткани красной рубашки.

–  Ник!

–  Я же не могу взять тебя прямо здесь, на полу, - шепнул он с озорным блеском в глазах.

Кина залилась краской и уткнулась лицом ему в грудь.

–  Дело прежде всего, малышка, - напомнил Николас.
– Сегодня я должен лететь в Нью-Йорк. Ты можешь отправиться со мной, в моем самолете.

–  У тебя и самолет здесь?
– удивленно спросила Кина.

–  Где, черт побери, «здесь»? В розовом саду за домом?
– со смехом отозвался Николас: - Утром я велел Марку Сигарсу доставить его в местный аэропорт. Он уже ждет.

–  Тогда я, пожалуй, начну собирать вещи, - проговорила Кина. Она боялась возвращения в Нью-Йорк, боялась увидеть свой элегантный офис черным и обугленным, своими глазами убедиться, что от роскошных тканей остался только пепел.
– Ник, хоть что-нибудь спасли?

–  Энн успела схватить лишь несколько эскизов, прежде чем загорелись занавески, - ответил он.
– И несколько образцов. К тому времени как приехали пожарные, было уже слишком поздно. Они сумели не допустить огонь в остальную часть здания, но твой офис и раскроечная вместе со всей тканью сгорели.