Когда балконная дверь закрылась за ним, она уронила голову на руки и тихо рассмеялась.

"Доигралась! Глупая ведьма, доигралась!"

"Ну а ты что хотела? — послышался девушке голос Тарвуса. Она даже обернулась, но рядом, естественно, никого не было. — Думала, он благодарить тебя будет? С самого начала же делала всё только для себя"

Маленькая, глупая девчонка… Никак не поумнеет…

Сиренити стёрла подступившие к глазам слёзы и поспешила вернуться в бальную залу.

Не стоит давать повода пересудам. Она и так совершила слишком много ошибок. Умножать их число — просто глупо.

Красивая, в серебристом платье с глубоким декольте, Сиренити снова привычным жестом искривила губы, пытаясь создать непринужденную и весёлую улыбку.

Это — её маска и её игра.

И она исполнит свою роль до конца!

Скрипка тихо шептала что-то успокоительное в тишине ночи. На столе лежали остатки шоколадных конфет — сверкающие фантики и кусочки орех. Дожёвывая последнюю шоколадку, Сиренити думала, что такого грустного вечера у неё давно не было. Впервые маска не помогала, ошеломительное чувство одиночества набросилось со всей силой, засасывая в глубины отчаявшегося безумия. Хотелось рыдать, выть, биться головой о стенку, крушить и ломать всё вокруг.

Сиренти ела шоколад.

Бездна, неужели Диан действительно считал, что его отношения с королём Галории — какими бы они ни были — останутся незамеченными? Неужели не понимал, какую тень они накладывают на репутацию самой Сиренити? Неужели предполагал, что Повелительница станет покорно терпеть такое положение вещей?

Или сама Сиренити просто привыкла к его безропотному подчинению?

Бездна, а ведь всё могло сложиться совсем не так! Такой красивый, с безупречными манерами аристократа, благородный демон рядом — почему Сиренити просто не воспользоваться ситуацией? Её положение позволяло принудить Диана ко всему — даже покинуть этот мир и всегда быть при ней, в Нуклие. Этот вариант всё больше и больше казался Повелительнице привлекательным…

Прохладный ветерок ласкал кожу, донося из сада внизу ароматы роз и акации. Волшебница подошла к зеркалу, всмотрелась в отражение…. наклонила голову и перекинула волосы на левое плечо. Они упали красивой волной — чёрные, сверкающие в неровном свете свечей. Чёрное на белом шёлке платья. Красиво. Сиренити улыбнулась, и отражение в большом круглом зеркале сделало то же. Ветерок мягко провёл невидимыми пальцами по волнистой чёлке. Приятно… Девушка протянула руку, и, глядя в зеркало, на ощупь достала расчёску. Освободить копну волос на макушке… Придать образу той неповторимой чувственности, которой обладают все ведьмы… Снять алмазные серьги и ожерелье. Романтичная, тихая мелодия полилась из музыкальной шкатулки, когда волшебница убирала драгоценности. Лямка платья сползла с плеча. Сиренити спустила вторую, от чего декольте стало чуть глубже — сильнее, чем позволяли приличия, но привлекательнее и маняще. Прикосновение холодного, струящегося шёлка к коже пробуждало волну удивительных, странных чувств — желание нравиться, соблазнять… желание видеть рядом кого-то… единственного…

А может и впрямь забрать Диана в Нуклий? Будет против? Будет. Ну а что Повелительнице его мнение?

Волшебница улыбнулась, и отражение изогнуло губы следом. Сиренити посмотрела в глаза девушке-кукле, которую видела в зеркале. А ведь она ничего. Очень даже. Милая, но в глазах дьявольский огонёк.

Повелительница наклонила голову, волосы упали на грудь. Медленно провела расчёской по иссиня-чёрным прядям. Закрыла глаза и глубоко вдохнула манящий ночной воздух, приправленный ароматом моих духов и дразнящей музыки…

Дверь в спальню открылась и непривычно тихий голос Диана произнёс:

— Ваше Величество! Я хотел извини…

Он запнулся, так и застыв на пороге. Сиренити открыла глаза и посмотрела на его отражение в зеркале. Встала, отбросила волосы назад. Позволила пышным рукавам платья сползти по рукам и упасть на пол. Остались только длинная юбка и корсет, лишь слегка прикрывающий грудь. Манящая мелодия скрипки плыла в воздухе…Волшебница чуть изогнула спину, подбросила волосы, чтобы они легли правильными, красивыми локонами. Склонила голову на бок, искоса глядя на Диана.

Чары, чары, чары ведьмы…

Демон моргнул. Шагнул вперёд. Дверь за ним с глухим стуком захлопнулась. Диан вздрогнул и, глядя на девушку расширенными зелёными глазами, подошёл ближе. Сиренити смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Музыка шкатулки и ночи обволакивала волнами страсти и желания.

— Сиренити… — тихо, удивлённо произнёс Диан едва слышно. Повелительница смотрела на него. Лунные лучи запутались в золоте волос, лицо по-женски мягкое, большие глаза цвета весенней листвы. Он мог бы быть альвом — совершенным созданием, идеалом красоты для всех волшебников. Только не видела волшебница в его лице надменности, присущей всем альвам. Не видела высокомерия, гордыни, чуть не сгубившей эту, когда-то многочисленную, расу. Только изумление — и, где-то на глубине зелёного омута глаз — тот же дьявольский огонёк, что и у Сиренити. Желание. Возбуждение. Сила.

Когда его руки коснулись обнажённых плеч волшебницы, она не вздрогнула, просто проследила за тонкими, изящными пальцами, так напоминающими её — пальцы того, кто творит. Сиренити — музыку, он — картины. Эти чуткие пальцы пробежались по её плечам, затем одна рука соскользнула к груди, другая поднялась к шее.

Девушка повернулась к Диану, широко распахнув глаза. Чёрная прядь волос сползла на грудь, упала ему на руку, легонько пощекотав, когда Сиренити тряхнула головой. Глаза демона стали ещё шире, огонёк в них разгорался ярче и ярче.