…У покоев Её Величества, Диан столкнулся с братьями. Не сговариваясь, демоны бросились к двери апартаментов Оливии.

Пустой до этого Коридор уже был полон стражи. Дверь оказалась закрытой, но изнутри доносились странные рычащие звуки и приглушенные крики.

Войлд вытянул вперёд руку, дверь сверкнула и упала внутрь. Диану не понадобилось даже думать, чтобы зажечь свечи в спальне — его стихией действительно был огонь.

Три истерзанных до неузнаваемости трупа валялись у входа. Пол, стены и даже потолок оказались забрызганы кровью.

Оливия в изорванной сорочке, почти обнаженная, скорчилась на кровати, прижав руку ко рту, с ужасом наблюдая за рычащим, кричащим, катающимся по полу клубком. В свете свечей сверкали когти, во все стороны брызгала кровь, но последний оставшийся в живых человек решил дорого продать свою жизнь.

— Боги, — выдохнул кто-то из солдат, наблюдая эту сцену. Войлд, отбросив меч, стремительно перешагнул через тела и бросился к дерущимся. Ему удалось оттащить раненого человека в сторону. Но монстр не собирался так легко отпускать добычу. Угрожающе рыча, он оскалился и медленно двинулся к демону.

— Сиренити! Хватит! — крикнул Диан, выбегая вперёд. Монстр поднял окровавленную морду и посмотрел на демонов человеческими, серыми глазами.

— Диан, — выдохнул он и…

…тело распрямилось, уменьшилось, черты лица смягчились, клыки и когти исчезли. Сиренити, всхлипнув, упала на колени, размазывая кровь по щекам.

Диан, больше на глядя на неё, кинулся к Оливии.

— Что-то я увлеклась, — пробормотала волшебница, рассматривая рваную сорочку и трупы на полу.

— Кто-нибудь, целителя! — раздался взволнованный голос Диана.

Сиренити оглянулась. Демон стоял рядом с постелью, а Оливия, испуганная, плачущая девчонка, забилась в угол, закрывая лицо руками.

— Не подходи! Не подходи! — рыдала она. — Нет!

Эта сцена надолго останется в памяти Сиренити. Безумная, испуганная девочка. Отчаяние в глазах Волфьрама…

Волшебница медленно коснулась щеки, ощутив на тёплой коже что-то липкое. Поморщилась. И исчезла ещё до того, как в комнату ворвались вместе со слугами заспанные демоны-аристократы.

…В спальне поднялась жуткая суматоха. Вопила юная королева, не желая подпускать к себе троицу целителей — усталых, заспанных женщин в светлых одеждах. Весь Совет аристократов собрался тут же и кричал ничуть не хуже Её Величества, требуя небо и все четыре стихии объяснить им, как спальня королевы оказалась без охраны. Когда ни небо, ни стихии не откликнулись всклоченным, злым лордам, они с не меньшим энтузиазмом принялись обвинять друг друга — но больше всего досталось Войлду. Он же канцлер. Как же не досмотрел?! Это его гвардейцы должны еженощно (да и ежедневно тоже) дежурить у апартаментов Оливии.

Диан молча смотрел на испуганную, безумную Оливию, явно не зная, что делать. Королева не узнавал никого вокруг, целители с трудом справлялись. Чья-то рука опустилась демону на плечо. Диан, вздрогнув, обернулся.

Король Эдвард стоял рядом, в элегантной парадной одежде, будто и не ложился, будто не его часа четыре назад уносили целители. Нет, совершенно здоровый человек стоял, по-хозяйски опираясь на Диана, изучая состояние Оливии.

"Мерзавец", — читалось в глазах Диана при виде человека — довольного, радостного.

Эдвард усмехнулся и, посмотрел на Диана так, словно говорил "Ну я же предупреждал", и быстро вышел из комнаты.

Сердце принца сжалось.

Галдёж меж тем продолжался. Найдя виноватого, демоны принялись перемывать косточки друг другу, напрочь забыв о королеве. Оливия по-прежнему шарахалась от целителей, рыдая в голос.

И это грозило затянуться до рассвета.

Дверь в спальню в который раз за ночь распахнулась.

— Все — ВОН отсюда!!! — рявкнула Сиренити, останавливаясь на пороге.

И тут же стало тихо. Удивлённые, обернулись к королеве Средних миров аристократы. Даже Оливия затихла, расширенными от страха глазами глядя на волшебницу.

Умытая, в простом Брасчневом платье с убранными в высокую причёску волосами, волшебница медленно обвела присутствующих презрительным взглядом.

— Я сказала — ВОН! — уже тише проговорила она, входя в спальню.

В голосе волшебницы слышался неприкрытый приказ, наверняка подкреплённый магией, потому что противиться ему не хотелось. Гуськом затихшие аристократы потянулись к выходу. Скоро комната опустела — только взволнованные целители крутились у кровати, где тихо рыдала Оливия, да Диан по-прежнему остался стоять у постели королевы, преграждая волшебнице дорогу.

Сиренити остановилась.

— Оставьте нас, — тихо, но не менее властно сказала она целителям. Те замерли, но, не глядя на волшебницу вышли из комнаты.

Волшебница отстегнула от пояса платья маленькую сумочку, положила её на столик и повернулась к кровати. Её лицо осветилось нежной, ласковой улыбкой.

Диан удивлённо смотрел на волшебницу. Ещё никогда он не видел на этом застывшем кукольном личике такого участия, заботы и сострадания. Оказывается, Сиренити умеет испытывать и такие чувства. Или хотя бы хорошо притворяться.