– Милая, поставь воздушный барьер, – шепнул я, зная, что храсту тоже меня услышит. – Не шокируй даму.

Ответный шёпот оказался ничуть не громче. И не тише.

– Не буду, муженёк. Если ты перестанешь обращаться к ней так фривольно.

– Вот только не делай вид, будто ревнуешь.

– Не буду – если сделаешь вид, что блюдёшь приличия.

Я подхватил Схетту под локоток и вполне нормальным голосом попросил:

– Мастер, распорядитесь уже насчёт завтрака, пожалуйста! Мы после скачки так же голодны и взвинчены, как вы – после тренировки.

Храсту ещё раз смерила нас взглядом, демонстративно расслабилась и рыкнула:

– Прошу в свободный кабинет, господа маги. Завтрак, полагаю, должен быть плотным?

– На ваше усмотрение.

Сейвела мастер найма по-прежнему "не замечала" – а он и не выпячивался. Ибо, как я уже сказал, Схетта не приглушала Силу, а в Пестроте, как и во многих иных местах, встречают по одёжке. То есть в данном случае – по магическому потенциалу.

Впрочем, имелись у бывшего те-арра и иные резоны вести себя тихо. Например, освоение усложнённого интерактивного режима. Общий потенциал моего подарка, как большинства по-настоящему сложных артефактов, напрямую зависел от квалификации пользователя. Боевой режим – боевым режимом, но ведь даже езде на велосипеде нельзя научиться моментально. Не говоря уже про "езду без рук" и более сложные трюки. Я нарочно дал Сейвелу самый минимум времени на адаптацию, чтобы в случае чего он не просто ошеломил родичей, но и (в более долговременной перспективе) сумел удержаться на вершине.

Ну а если он не останется в Черноречье, интенсивная предварительная подготовка ему и вовсе ни к чему. Потенциально бессмертным принадлежит всё время этой вселенной.

Когда храсту расправилась с завтраком, она перешла к делу сразу же:

– Развей моё недоумение, Рин Бродяга… или тебя нынче зовут иначе?

– Нет, имя и прозвище у меня прежние. Их, как и внешность, я менять не стал.

Мастер найма прищурилась.

– Не стал – но мог бы?

Вместо ответа я отодвинул свой стул от стола, чтобы хватило места, и принял облик храсту мужского пола. Сейвел на секунду застыл: ему ещё не доводилось видеть, как я проделываю нечто подобное. Да и сам новый облик впечатлял: гора мускулов, перекатывающихся под короткой пятнистой шерстью, даже сидя смотрящая на большинство людей сверху вниз, никогда не оставит равнодушным потомка всеядных приматов.

Но впечатления мастера найма оказались сильнее, потому что я позволил просочиться сквозь свои щиты запаху, адекватному новому обличью…

– Рин, – ласково окликнула меня Схетта, от которой последний нюанс и реакция храсту не ускользнули, – кончай выпендриваться.

– Уже, – сообщил я, возвращаясь в человеческий облик. – Изначальная форма всё же привычнее и потому удобнее…

– Учитель, это было истинным превращением?

– Именно, Сейвел. Если разуметь под истинным превращением полное изменение материального тела.

– И сколько форм тебе доступно?

– Неопределённо много.

– То есть бесконечно много?

– Бесконечно? Это вряд ли…

– Рин Бродяга, – вклинилась храсту, отошедшая от шока и снова превратившаяся в мастера найма: хладнокровного, умного, практичного профессионала. – Объясните мне, если мой вопрос не покажется слишком дерзким: кем вы стали и зачем вернулись в Эббалк?

– Ну зачем так официально? Когда мы познакомились, нам было удобно обращаться друг к другу на ты. Пусть так оно и остаётся впредь… я не люблю средства языка, создающие лишнюю дистанцию между разумными. Мы и так очень разные – зачем усугублять?

– Хорошо. Как пожела… ешь. Но я бы хотела узнать ответ на свой вопрос.

– Любопытство удовлетворить нетрудно. Я – высший посвящённый Предвечной Ночи. Моя жена, Схетта, – высшая посвящённая Хоровода Грёз. Ну а Сейвел – мой ученик… пока.

– Временное ученичество? – храсту слегка склонила набок голову.

– Скорее, не временное, а условное. Мы вернулись в Черноречье, так как это – один из шагов, нужных моему ученику для осознания своего места в мире.

– А это… осознание – не потребует ли истребления десятка-другого тысяч разумных?

Я почёл за лучшее не болтать лишнего. Предвидение, пусть даже ограниченное – слишком ценный козырь, о котором я даже Манару с Ладой не сообщил, не то что Сейвелу. Да чего там, я и перед Сьолвэн распушать хвост не стал!

– Вопрос не по адресу. Для меня-то, как нетрудно догадаться, драка за возможность управлять Черноречьем немногим привлекательнее, чем драка за вакантное место предводителя несовершеннолетней шпаны в каком-нибудь селе. Не тот масштаб и профиль не тот.

Как и следовало ожидать, мастер найма не расслабилась, а совсем наоборот.

– Значит, в опасности не Черноречье. В опасности весь домен?

– Я что, произвожу впечатление буйного психопата?

– Ты – нет. А вот твоя жена… что она вообще такое?

– Повежливее, – прищурилась Схетта.

– Я не могу быть сдержанной с существом, которое сводит меня с ума одними только запахами! Ты… ты пахнешь десятками тысяч вещей, которые я знаю, но это лишь капля в море миллионов неизвестных запахов! И они меняются – всё время, непрерывно!

– Довольна? – поинтересовался я, обернувшись к смутившейся Схетте. – А ведь я просил кое-кого поставить воздушный барьер.