— Дерьмово выглядишь, — сказал он и вдруг расхохотался.

МакФриз ухмыльнулся.

— Ты тоже не то чтобы из рекламы дезодоранта вышел.

И они оба рассмеялись, и смеялись долго и истерично, хлопая друг друга по спине и одновременно пытаясь идти. Это был весьма неплохой способ окончательно распрощаться с ночным кошмаром. Так продолжалось пока Гэррети и МакФриз оба не схлопотали по предупреждению. Тогда они прекратили смеяться и разговаривать, и погрузились в заботы дня.

Думать, подумал Гэррети. Вот главная забота дня. Думать. Думать, и еще одиночество, потому что совершенно не важно, проведешь ты эти дневные часы с кем-нибудь или один, — в конце ты всегда одинок. Ему казалось, что на счетчике его мыслей миль теперь не меньше, чем прошли ноги. Слова возникали все новые и новые, и от них никак было не избавиться. Ситуация располагала, например, задуматься — что за мысли блуждали в голове у Сократа, когда он уже выпил свой смертельный коктейль?

Где-то сразу после пяти они прошли первую группку истинных ценителей зрелища — четырех мальчиков, которые сидели, по-индийски скрестив ноги, рядом со своей палаткой. Один был все еще в спальном мешке, сонный и важный словно эскимос. Их руки двигались монотонно, словно метрономы. Ни один не улыбался.

Вскоре дорога, по которой они шли, влилась в другую, более широкую дорогу. В этой было три полосы движения — и покрыта она была ровным, хорошим асфальтом. Они прошли ресторанчик для дальнобойщиков, и каждый считал себя обязанным помахать и свистнуть трем молоденьким официанткам, которые сидели на ступеньках — просто чтобы показать: мы по-прежнему полны энергии. И только Колли Паркер говорил отчасти серьезно.

— В пятницу вечером, — громко крикнул он. — Запомните это. Вы и я, в пятницу вечером.

Гэррети подумал, что все это в принципе ребячество, но помахал, да и девушки как будто не возражали. Идущие, по мере того, как все большее их число просыпалось для первых солнечных лучей второго дня мая, распределились по всей ширине дороге. Гэррети на глаза снова попался Баркович, и он подумал — а может этот как раз умнее прочих? Когда нет друзей — и терять некого.

Через несколько минут по рядам снова прошло сообщение, и на этот раз это была тук-тук шутка [20] . Брюс Пастор, шедший прямо перед Гэррети, повернулся к нему и сказал:

— Тук-тук, Гэррети.

— Кто там?

— Мейджор.

— Мейджор кто?

— Мейджор пердолит мамашу на завтрак, — сказал Брюс Пастор и громко засмеялся.

Гэррети усмехнулся и передал шутку МакФризу, который передал ее Олсону. Когда шутка зашла на второй круг, Мейджор пердолил на завтрак уже бабушку. В третий раз это была бедлингтон-террьер Шейла, которая так часто появлялась с ним во всяческих пресс-релизах.

Гэррети все еще смеялся над последним вариантом, когда вдруг заметил, что смех МакФриза сошел на нет. Он уставился со странной сосредоточенностью на каменные лица солдат, сидящих на вездеходе. А те бесстрастно смотрели на него.

— Вам кажется, это смешно? — внезапно заорал МакФриз.

Его истошный крик перекрыл общий смех, и все замолчали. Лицо МакФриза потемнело от прихлынувшей крови. Шрам наоборот — ярко побелел и стал похож на восклицательный знак; и на какую-то секунду Гэррети вдруг испугался, что его друга хватит удар.

— Мейджор сам себя пердолит, вот что я думаю! — хрипло кричал МакФриз. — А вы, ребята, вы наверное друг друга пердолите, да? Смешно, а? Оборжаться можно, вы, толпа долбанутых кретинов! Просто сдохнуть со смеху, разве нет?

Окружающие встревоженно посмотрели на МакФриза и отвернулись.

МакФриз побежал к вездеходу. Двое или трое солдат подняли винтовки, готовые стрелять, но МакФриз остановился и, подняв руки над головой, затряс ими словно безумный дирижер.

— А ну идите сюда! Бросайте к черту винтовки, и давайте сюда! Я вам покажу пару шуток!

— Предупреждение, — сказал один из них идеально невыразительным голосом. — Предупреждение 61-му. Второе предупреждение.

Боже мой, беспомощно подумал Гэррети. Он же сейчас получит билет, и он так близок... он стоит так близко к ним... он полетит через воздух, совсем как Фрики Д'Алессио. МакФриз сорвался на бег, догнал вездеход, остановился и плюнул на него. Слюна стекла вниз, прочертив линию на пыльном борту машины.

— Ну же! — вопил МакФриз. — Давайте спускайтесь сюда! Можете по-одному, а можете все вместе, мне насрать!

— Предупреждение! Третье предупреждение, 61-й, последнее.

— Засунь его себе в жопу!

Внезапно, сам не ведая что творит, Гэррети развернулся и побежал назад, тут же получив предупреждение. Уловил он это только частью сознания. Солдаты отсчитывали последние секунды жизни МакФриза. Гэррети схватил его за руку.

— Пойдем...

— Убирайся, Рей, я буду с ними драться!

Гэррети вытянул руки и с силой пихнул МакФриза.

— Они тебя пристрелят, ты, идиот!

Стеббинс прошел мимо.

МакФриз взглянул на Гэррети словно увидел впервые. Через секунду Гэррети получил свое третье предупреждение; он понимал, что от билета МакФриза отделяют считанные мгновения.

— Иди к черту, — сказал МакФриз мертвым, бесцветным голосом. И снова пошел.

Гэррети пошел рядом с ним.

— Я просто подумал, что тебе сейчас билет выдадут, вот и все.

— Но не выдали, спасибо мушкетеру, — угрюмо сказал МакФриз. — Твою мать, да мы все получим по билету.