Том 1. Стихотворения 1906-1920
вернуться

Цветаева Марина Ивановна
Шрифт:

19 мая 1920, Канун Вознесения

«Сей рукой, о коей мореходы…»

Сей рукой, о коей мореходы Протрубили нá сто солнц окрест, Сей рукой, в ночах ковавшей — оды, Как неграмотная ставлю — крест. Если ж мало, — наперед согласна! Обе их на плаху, чтоб в ночи Хлынувшим — веселым валом красным Затопить чернильные ручьи!

20 мая 1920

«И не спасут ни стансы, ни созвездья…»

И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется — возмездье За то, что каждый раз, Стан разгибая над строкой упорной, Искала я над лбом своим просторным Звезд только, а не глаз. Что самодержцем Вас признав на веру, — Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос, Без Вас мне не был пуст! Что по ночам, в торжественных туманах, Искала я у нежных уст румяных — Рифм только, а не уст. Возмездие за то, что злейшим судьям Была — как снег, что здесь, под левой грудью — Вечный апофеоз! Что с глазу нá глаз с молодым Востоком Искала я на лбу своем высоком Зорь только, а не роз!

20 мая 1920

«Не так уж подло и не так уж просто…»

Не так уж подло и не так уж просто, Как хочется тебе, чтоб крепче спать. Теперь иди. С высокого помоста Кивну тебе опять. И, удивленно подымая брови, Увидишь ты, что зря меня чернил: Что я писала — чернотою крови, Не пурпуром чернил.

«Кто создан из камня, кто создан из глины…»

Кто создан из камня, кто создан из глины, — А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело — измена, мне имя — Марина, Я — бренная пена морская. Кто создан из глины, кто создан из плоти — Тем гроб и надгробные плиты… — В купели морской крещена — и в полете Своем — непрестанно разбита! Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети Пробьется мое своеволье. Меня — видишь кудри беспутные эти? — Земною не сделаешь солью. Дробясь о гранитные ваши колена, Я с каждой волной — воскресаю! Да здравствует пена — веселая пена — Высокая пена морская!

23 мая 1920

«Возьмите всё, мне ничего не надо…»

Возьмите всё, мне ничего не надо. И вывезите в . . . . . . . . . . . . Как за решетку розового сада Когда-то Бог — своей рукою — ту. Возьмите все, чего не покупала: Вот . . . . . ., и . . . . .и тетрадь. Я все равно — с такой горы упала, Что никогда мне жизни не собрать! Да, в этот час мне жаль, что так бесславно Я прожила, в таком глубоком сне, — Щенком слепым! — Столкнув меня в канаву, Благое дело сотворите мне. И вместо той — как . . . . . . . . Как рокот площадных вселенских волн — Вам маленькая слава будет — эта: Что из-за Вас . . . . .— новый холм.

23 мая 1920

Смерть танцовщицы

Вижу комнату парадную, Белизну и блеск шелков. Через все — тропу громадную — — Черную — к тебе, альков. В головах — доспехи бранные Вижу: веер и канат. — И глаза твои стеклянные, Отражавшие закат.

24 мая 1920

«Я не танцую, — без моей вины…»

Я не танцую, — без моей вины Пошло волнами розовое платье. Но вот обеими руками вдруг Перехитрен, накрыт и пойман — ветер. Молчит, хитрец. — Лишь там, внизу колен, Чуть-чуть в краях подрагивает. — Пойман! О, если б Прихоть я сдержать могла, Как разволнованное ветром платье!

24 мая 1920

«Глазами ведьмы зачарованной…»

Глазами ведьмы зачарованной Гляжу на Божие дитя запретное. С тех пор как мне душа дарована, Я стала тихая и безответная. Забыла, как речною чайкою Всю ночь стонала под людскими окнами. Я в белом чепчике теперь — хозяйкою Хожу степенною, голубоокою. И даже кольца стали тусклые, Рука на солнце — как мертвец спеленутый. Так солон хлеб мой, что нейдет, во рту стоит, — А в солонице соль лежит нетронута…

25 мая 1920

«О, скромный мой кров! Нищий дым…»

О, скромный мой кров! Нищий дым! Ничто не сравнится с родным! С окошком, где вместе горюем, С вечерним, простым поцелуем Куда-то в щеку, мимо губ… День кончен, заложен засов. О, ночь без любви и без снов! — Ночь всех натрудившихся жниц, — Чтоб завтра до света, до птиц В упорстве души и костей Работать во имя детей. О, знать, что и в пору снегов Не будет мой холм без цветов…