Похоже, теперь ее никогда не подпишут. Я сунул деньги и расписку в карман. Закрыл сумочку и посмотрел на диван.

Она смотрела в потолок, с лицом опять происходили эти эволюции. Я вышел в спальню и вернулся с пледом.

А потом пошел на кухню — еще выпить.

Доктор Карл Мосс был большой толстый немец с пушистыми усами, круглыми глазами и спокойствием сенбернара. Он положил свою шляпу и сумку на кресло, подошел и с непроницаемым видом стал рассматривать девушку.

— Я доктор Мосс, — сказал он. — Как вы себя чувствуете?

— А вы разве не из полиции? — спросила она.

Он наклонился, пощупал у нее пульс, разогнулся, следя за ее дыханием.

— Где у вас болит, мисс…

— Дэвис, — сказала она. — Мисс Мерл Дэвис.

— Мисс Дэвис.

— У меня ничего не болит, — сказала она, глядя на него с дивана. — Я… я даже не знала, что лежу здесь вот так. Я думала, вы из полиции. Понимаете, я убила человека.

— Ну, это обычная вещь, — сказал он. — Я убивал их дюжинами. — Он не улыбнулся.

Она подняла губу и повела головой — для него.

— Знаете, не надо так делать, — мягко сказал он. — Вы чувствуете напряжение, нервное напряжение и пытаетесь его усилить и драматизировать. Вы можете с этим справиться, если захотите.

— Вы думаете, могу? — прошептала она.

— Если захотите, — сказал он. — Хотя никто вас не заставляет. Мне это все равно. Нигде никаких болей, да?

— Никаких, — она замотала головой.

Он потрепал ее по плечу и вышел на кухню. Я прошел следом за ним. Он сел на подоконник и посмотрел на меня:

— Что это за история?

— Она секретарша моего клиента, миссис Мердок из Пасадены. Эта дама просто скотина. Лет восемь назад к Мерл грубо приставал какой-то мужчина. Не знаю, насколько грубо. Потом — я не хочу сказать сразу, но через какое-то время этот человек выпал или выбросился из окна. С тех пор она не переносит, когда к ней прикасается мужчина, — даже чисто случайно, понимаете?

— Угу, — он продолжал изучать меня своими круглыми глазами. — Она считает, что он выбросился из-за нее?

— Не знаю. Миссис Мердок его вдова. Она второй раз вышла замуж, и второй муж тоже умер. Мерл осталась с ней. Старуха обращается с ней, как плохая мать с дрянным ребенком.

— Понимаю. Регрессив.

— Как это?

— Эмоциональный шок и подсознательная попытка укрыться в детстве. Если миссис Мердок будет ее ругать, но не очень много, то тенденция усилится. Идентификация детского подчинения с детскими защитными реакциями.

Он спокойно усмехнулся, глядя на меня.

— Слушай. У девочки явный невроз. Частично возбужденный, частично самовнушенный, добровольный. Я хочу сказать, что она этим просто наслаждается. Даже если не отдает себе в этом отчета. Но это не самое главное. Что там с убийством?

— Человек по имени Вэнниэр, который живет в Шерман-Оукс. Тут, кажется, был шантаж. Мерл время от времени отвозила ему деньги. Она боялась его. Я его видел. Мерзкий тип. Сегодня днем она была у него и говорит, что убила его.

— Почему?

— Говорит, ей не понравилось, как он на нее смотрел.

— Убила его чем?

— У нее в сумочке был пистолет. Не спрашивайте меня почему. Я не знаю. Но если она его застрелила, то не из этого пистолета. У этого в стволе неподходящий патрон — он бы не выстрелил. Да из него и не стреляли.

— Для меня это слишком сложно, — сказал он. — Я только врач. Что мне с ней делать?

— Кроме того, — сказал я, игнорируя вопрос, — она говорит, что в комнате был включен свет, а было половина шестого чудесного летнего дня. И парень был в пижаме, а в двери торчал ключ. И он не встал, чтобы впустить ее. Он просто сидел и смотрел.

— Вон как, — он кивнул и сунул в рот сигарету, закурил. — Если ты хочешь, чтобы я сказал, действительно ли она думает, что убила его, то ответить тебе я не смогу. Из твоего описания я понимаю, что он мертв. Так?

— Я ведь там не был. Но это, кажется, совершенно ясно.

— Если она считает, что застрелила его, и не притворяется — боже, как эти типы умеют притворяться! — то это означает, что сама мысль об этом была ей не нова. Вероятно, так и было. У нее может быть комплекс вины. Хочет быть наказана, хочет пережить настоящее или выдуманное преступление. Я опять спрашиваю, что мне с ней делать? Она не больна, не лунатичка.

— В Пасадену она не вернется.

— Ага, — он посмотрел на меня с любопытством. — Семья есть?