— Нет

— Гарри, все в порядке, с тобой все хорошо!

Он наклонился вниз и поднял разбитую фотографию неизвестного вора, вора, которого он искал…

— Нет… я уронил ее, уронил…

— Гарри, проснись, проснись же!

Он был Гарри… Гарри, не Волдеморт… и шелест оказался не змеиный…

Он открыл глаза.

— Гарри, — прошептала Гермиона. — С тобой все в порядке?

— Да, — соврал он.

Он лежал в палатке на самой низкой раскладушке под грудой шерстяных одеял. По тишине и прохладе можно было предположить, что уже рассвет, на потолке за тканью палатки уже виднелся свет. Он весь вспотел, это очущущалось на простыне и одеяле.

— Мы сбежали.

— Да, мне пришлось использовать левитацию, чтобы положить тебя в постель. Я не смогла поднять тебя… Ты был… ну, не очень…

Под карими глазами залегли синие круги и он заметил у нее в руках маленькую губку, должно быть она протирала ему лицо.

— Ты был болен, — закончила она. — Весьма болен.

— Сколько прошло времени с нашего возвращения?

— Несколько часов назад. Уже почти утро.

— И я был… без сознания?

— Несовсем, — ответила неловко Гермиона. — Ты громко кричал, стонал и тому подобное.

Она закончила таким тоном, что Гарри почувствовал себя неловко. Что он делал? Говорил заклинания голосом Волдеморта? Плакал как ребенок в колыбели?

— Мне не удавалось снять с тебя Хоркрус, — добавила она, желая сменить тему. — Он впился в твою грудь. У тебя остался след. Прости. Я использовала распарывающее заклинание, чтобы вытащить его. Еще тебя поранила змея, но я промыла и приложила белый ясенец…

Он задрал потную футболку, в которую был одет и посмотрел вниз. Багровый овал под сердцем, в том месте, где жег медальон.

— Куда ты положила Хоркрус?

— В сумку, думаю, мы должны пока что дежаться от него подальше.

Он лег на подушку и посмотрел на ее подавленное серое лицо.

— Мы не должны были ходить в Годрикову Лощину, это все я, это все моя вина. Прости, Гермиона.

— Это не твоя вина, я тоже хотела идти в Годрикову Лощину. Я действительно думала, что Дамблдор оставил меч там.

— Да… оказалось, что мы ошиблись.

— Что произошло, Гарри? Что случилось, когда она увела тебя наверх? Змея где-то пряталась, потом вскочила, убила ее и напала не тебя?

— Нет, она и была змеей или змея была ею…

— Что-о?

Он закрыл глаза, но запах дома Батильды въедливый и ужасны все еще не выветрился.

— Батильда должно быть уже какое-то время мертва. Змея… змея была внутри нее. Сама-Знаешь-Кто отправил ее в Годрикову Лощину ждать. Ты была права. Она знала, что я вернусь.

— Змея была внутри нее?

Он открыл глаза. Гермиона выглядела так, будто испытывала отвращение и тошноту.

— Люпин предупреждал, что будет такая магия, о которой мы и не догадываемся. Она не хотела говорить перед тобой на змееусте, единственный язык, который она знает. Я не догадался, но, естественно, понял ее. Сразу же, как мы поднялись в комнату змея послала сообщение Сама-Знаешь-Кому. Я слышал как это произошло внутри головы, как он обрадовался и приказал держать меня… потом… — он вспомнил как змея вылезла из шеи Батильды, но Гермионе не стоило знать таких подробностей. — Она изменилась, превратилась в змею и напала.

Он посмотрел на ранки укуса.

— Она не собиралась убивать меня, просто должна была задержать до прихода Сама-Знаешь-Кого.

Если бы ему только удалось убить змею, а так грош цена… Боль в сердце, он сел и откинул одеяла.

— Гарри, нет, я уверена тебе нужен отдых!

— А тебе хорошо выспаться. Без возражений, ты страшно выглядишь. Я в порядке. Подежурю немного. Где моя палочка?

Она не ответила, просто смотрела на него.

— Где моя палочка, Гермиона?

Она прикусила губу и заплакала.

— Гарри…

— Где моя палочка?

Она наклонилась под кровать и протянула ему. Паддуб и перо феникса поломались надвое. Перо соединяло две части разломанного паддуба. Гарри взял осторожно ее в руки, как будто она была живая, но смертельно раненая. Он не размышлял логически, все мысли заволокла паника и страх. Он протянул это Гермионе.

— Почини ее, пожалуйста.

— Гарри, я не думаю, когда палочка так ломается…

— Пожалуйста, попробуй!

— Р-репарио!

Свисающие половинки палочки, вновь сложились. Гарри взмахнул новой палочкой. «Люмус!». Она слабо зажглась и потухла. Гарри указал на Гермиону и произнес: «Экспелирамус!». Палочка Гермионы слегка дернулась, но не вылетела из рук. Слабые просветы магии выбили из сил палочку Гарри, и она опять развалилась на две. Он уставился на нее, не в силах принять увиденное… палочка которая столько перенесла…

— Гарри, — Гермиона шептала так тихо, что он ее почти не слышал. — Мне очень жаль, я думаю это моя вина. Когда мы убегали, змея преследовала нас и я послала проклятье уничтожения, оно скакало повсюду и наверно… скорее всего…