— Это что, лягушки? — показал я рукой.

Дядя Коля присел, опершись руками на колени, и замер.

— Не, Шурик, — шепотом сказал он, присвистывая, — это не зябы. Караси, Шурик, да какие здоровенные!..

Теперь и я увидел, что на дне карьера кишит рыба.

Дядя Коля сиганул в кусты, потрещал в них и вернулся с длинной палкой в руках.

— Давай дно померим…

Он ткнул палкой под обрывом — и та глубоко ушла в грязь. Куда ни тыкал, палка нигде не доставала дна.

— А что в этих карьерах было? — спросил я.

— Торф, Шурик, торф тут брали…

Дядя Коля чуть не заплакал, отшвырнул палку в сторону, скинул плащ и прошелся по нему грязными сапогами.

— У вас мешок есть? — присел я на корточки.

— Мешок? Есть торба, а как же… Зачем она тебе?

— Держите меня за ноги и спускайте вниз головой. Главное — вдвоем не свалиться.

— Ну, Шурик, — хлопнул себя по лбу дядя, — молоток! Настоящий кильдымец. Мы сейчас веревкой к кусту привяжемся — и вперед!

Берег карьера был крутой, будто обрезанный ножом. Дядя Коля, держа меня за ноги, осторожно спустил вниз. В левой руке у меня был мешок, правой я принялся водить по грязи — и тут же нащупал карася.

— Есть!

Карась хлестнул меня хвостом по щеке, и это был поцелуй удачи. Я перекладывал залепленных грязью рыб в мешок, и он все глубже уходил в воду.

— Дядя Коля, тащи! — наконец закричал я.

Стукаясь лбами, мы пересчитали рыбу.

— Одиннадцать штук! — вытаращился на меня дядя Коля.

— Надо на ту сторону перебираться, — посмотрел я на карьер.

— Хорошо, ты легкий, — сказал дядя Коля. — Петьку не удержал бы.

«Петька и не полез бы, — подумал я, — скорее, батьку в карьер загнал».

Мы сложили карасей в траве под кустом и направились на другую сторону.

Теперь я выбирал рыбу покрупнее, мелочь отбрасывал в окна чистой воды.

У меня давно кружилась голова, руки налились тяжестью, но я не подавал вида. Дядя Коля, видно, тоже устал, держал меня не так долго, как в первый раз.

— Хватит, — сказал он, взвешивая мешок в руке, — килограммов десять собрали. Но ты никому не говори, что я тебя вниз головой… Скажем, удочками наловили.

— Конечно, — согласился я, — классная рыбалка получилась.

— Это тебе не сом в Днепре! — захохотал дядя. — Карьеры!..

— Жалко, вся рыба погибнет, — вздохнул я.

— Рыба? — почесал затылок дядя Коля. — А я сюда экскаватор пригоню. Скажу Толе, и он канаву прокопает. Меня в Костюковке все знают.

Я подошел к краю карьера. Зачем канаву копать? Дожди нужны, и сильные.

— Не веришь? — встал рядом со мной дядя Коля. — Гадом буду, пригоню экскаватор.

Дорога назад была веселее. Низкое солнце висело над лесом, в лицо бил теплый ветер.

Мешок с рыбой был привязан к багажнику, мои штаны от него сразу намокли, но я на это не обращал внимания.

— Смотрите, бабы! — бросил мешок посреди комнаты дядя Коля. — С Шуриком наловили, половину я, половину он.

— На базар ездили, — уверенно сказала тетя Нина. — Откуда у тебя столько грошей?

— Да я две бутылки!.. — выпучил глаза дядя Коля — и осекся.

— В карьерах наловили, — пришел ему на помощь я.

— И тебя брехать научил? Лида, ты погляди, сколько рыбы!

— Может, бреднем наловили, — сказал мама.

— Нет у него бредня, — отмела ее заступничество тетя. — Украл бредень — другое дело. Забирайте рыбу и пошли на Вишенский. Утекать надо, пока не пришли.

— Разве к тебе приходят? — удивилась мама.

— Ко мне уже из-за двоих идут, — махнула рукой тетя Нина. — То этого ищут, то Петьку. Вся Костюковка их боится…

— И правильно делает! — поднял мешок дядя Коля. — Айда на Вишенский, тут спокойно поесть не дадут.

Улица, ведущая к Вишенскому, засыпана шлаком, он хрустит под ногами. Впереди с мешком идет дядя Коля, за ним вереницей остальные. Мы с Витькой шагаем в хвосте.

Уже видны хаты с кронами деревьев Вишенского. По правую руку остается кладбище, на котором лежит много маминой родни. Полевая дорога огибает его и пропадает в Вишенском. В поле наконец исчезает запах Кильдыма. Я останавливаюсь и несколько раз делаю глубокий вдох-выдох. Пахнет настоящей землей, травами, еще чем-то, от чего кружится голова. Витька смотрит на меня, раскрыв рот.

— У нас в Кильдыме рот разевать нельзя, — донесся до меня голос дяди Коли, — чуть что…

— Когда я уже с этого Кильдыма съеду, — перебила его тетя Нина. — А ты, ей-богу, рад, что дурак…