С той стороны зеркальной плоскости смотрел незнакомец.

Стало страшно. Тихая жуть, подползла к горлу холодной лапой. Потребовалось несколько неприятных секунд, чтобы сообразить: там, в зеркале – он.

Только постаревший – лет на десять.

Приблизился к зеркалу, принялся изучать незнакомого себя. Трещины морщин, которых не было раньше, отвратительная сетка красноватых сосудов, серая сухая кожа, мерзкие мешки под глазами.

Раньше не было времени разобраться с этой стороной жизни форса. Разговоры, предположения. И вот – на тебе: куска жизни как не бывало. Как говорится – получите, распишитесь.

Лекс пытался разобраться в своих чувствах. Страх прошел, но что он ощущал теперь? Тосковал ли по годам, разменянным на минуты силы?

Трудно понять. Преобладало равнодушие и усталое отупение. Интересно, он постепенно становился таким или организм сдал после того отчаянного прыжка на Обероне? А может, еще раньше – когда его голос обрел силу небывалого убеждения?

Только, вот, как на эту рожу отреагирует Джи?

Сделал шаг назад. Медленно повернул голову в одну сторону, в другую…

Наверное, это глупо – но такой облик куда больше соответствует образу легендарного мессии. Эта небритость, впалые щеки, обострившийся взгляд пророка… Есть, говорят, такое понятие – эстетика безобразного. Пожалуй, как раз тот случай…

Черт возьми… А может, он зря себе накручивает? Может, это просто со сна – и к обеду пройдет?

Ощупал лицо и невесело рассмеялся таким мыслям.

Ничего уже не пройдет.

Поднес руку к глазам. Равнодушные цифры – как текст приговора.

Десять дней. Невозможно поверить, что осталось так мало. Еще труднее – осознать, что в этом призрачном мире он находится не больше двадцати суток. Кажется – прошли годы. И новая внешность лишь подчеркивает справедливость ощущений…

Короткий стук в дверь – и та тихо уехала в сторону.

Это Конрад.

– Мессия, мы почти прибыли…

Морок смотрел на Лекса чистым преданным взглядом. Может, не все с ним так уж и плохо? Усталость, плохой сон, кошмары…

– Хотите взглянуть на Землю?

Лекс оживился и сделал шаг вперед. Но замер, обернулся и сказал:

– Сейчас. Только разбужу Джи…

Она была точно такой, же, как показывают в фильмах, как ее рисуют художники, как он сам видел ее однажды с орбитыю. Нет, не эту планету, конечно. Ее сестру, как две капли похожую на ЭТУ Землю.

Но в отличие от ТОЙ, НАСТОЯЩЕЙ Земли, ЭТА могла похвастаться соей подлинной, почти первозданной чистотой.

Там, внизу, не было машин, самолетов, не коптили небо химические заводы, не отравляли атмосферу и воду свалки… Конечно, и на той, оставшейся «за пределом», Земле новые технологии постепенно примиряли человека с природой. Но здесь…

– Сейчас мы – единственный корабль в пределах лунной орбиты, – словно прочитав его мысли, сказал Конрад.

Они вновь стояли в кабине, за спинами пилотов и любовались панорамой – в той степени, в какой позволяли это сделать обзорные экраны.

– Надо же… – проговорил Лекс. – Я думал, здесь должно быть столпотворение кораблей, орбитальных станций…

– У Земли нет орбитальных станций, – отозвался Конрад. – В пределах Солнечной системы вообще нет никакой техники, если не считать Последнего рубежа и того, что было на Обероне…

– Какая красота… – проговорила Джи. – И мы все – все люди – вышли отсюда … Почему же так вышло…

Она замолчала. Никто не нашелся, что сказать. Все уже было сказано на эту печальную тему.

Паузу нарушил Лекс:

– А как же Земля руководит войной? При помощи дальней связи?

Конрад внимательно посмотрел на Лекса, на Джи. Сказал медленно:

– Земля не вмешивается в войну. Уже давным-давно…

Лексу показалось, что он ослышался.

– Как это… – пробормотал он.

– Очень просто, – пожал плечами Конрад. – Воюет Протекторат. Земля живет для другого…

– Погоди-погоди… – Лекс схватился за голову, зажмурился. – Как же так?! Но ведь Орден…

– Орден хранит заветы Предвестников, – сказал Конрад. – Содержит Коллегию Праведников, которая следит за ограничениями технологий – правда, больше формально: уже лет пятьдесят на заводы Протектората не посылались правденики. Боевые кельи Ордина готовят воинов Судного Дня…

– Ну вот! Ведь воины Судного Дня руководят войной, так?

– Воины Судного Дня созданы для защиты Ордена, – медленно сказал Конрад. – От самого Протектората.

Лекс в изумлении уставился на Конрада. Сказанное было выше его понимания. Конрад терпеливо разъяснил:

– Земля – планета Предвестников. Она раз и навсегда отказалась от прогресса, ведущего к гибели Сущего. Сама по себе Земля не может воевать с Ассоциацией – она беспомощна против технологий Мастеров. Потому с ними бьется Протекторат. Земля и миры Протектората – слишком различны. Протекторат – неизбежное зло, его люди создают корабли и проливают кровь за Землю, которую им никогда не увидеть. Ведь выходцам из миров, развращенных прогрессом нельзя осквернять Землю своими присутствием. Но кто помешает мощному союзу планет – если вдруг (что почти невозможно) кому-то придет в голову безумная и преступная мысль – отказаться от идей Предвестников и бросить беззащитную планету на произвол судьбы?!.. Кто наставит дрогнувших на путь истинный?