Лена с видом победителя посмотрела на Ваню, споткнулась и непременно угодила бы в лужу, если бы Владимир Всеволодович, подхватив, не взял ее под руку...

– Ой, - краснея, смутилась она… - Не надо меня так под ручку, как даму… Вы же не акадамик!

Губы Владимира Всеволодовича тронула озорная улыбка, очевидно, он и сам был любителем каламбуров. Но тут, явно в воспитательных целях, он заставил себя погасить ее и предостерегающе погрозил Лене пальцем:

– Вот ты, оказывается, какая… Тогда учти! С этим даром надо обращаться очень и очень бережно! Ведь слово имеет огромную, как это доказали мои ученые коллеги из области физики – материальную, энергетическую силу! Плохим словом сильней всякой радиации можно заставить погибнуть отборные зерна пшеницы. А добрым, наоборот, оживить больные… О духовной составляющей я уже и не говорю! Ты ведь знаешь, что даже за каждое праздное слово мы будет держать строгий ответ перед Богом на Страшном Суде…

– Знаю… - прошептала Лена.
– Это мне еще отец Тихон говорил. А вы… - она с нескрываемым любопытством посмотрела на академика.
– Правда знали его?

– Васю Голубева… в смысле, отца Тихона? – виновато поправился Владимир Всеволодович. – Ну как же не знал… - Глаза академика стали удивительно добрыми, и он даже убавил шаг. – Не только знал, но и имел честь быть его другом! Более того, именно он сделал меня настоящим ученым, если, конечно, я таковым являюсь в действительности…

– Как? Вас?! – не поверила Лена.
– Когда?!!

– Я это потом тебе расскажу! – пообещал ей Стас, надеясь еще завязать с академиком свой разговор, но та решительно воспротивилась:

– А я сейчас хочу! Тем более у нас все равно еще минут пятнадцать дороги!

Владимир Всеволодович улыбнулся:

– Ну, тогда я попытаюсь в пятнадцать минут уложить пятнадцать лет своей жизни…

2

Владимир Всеволодович загадочно посмотрел на Лену…

Ваня был доволен. Его план удался на славу. Лене тоже не терпелось узнать что-нибудь новое об отце Тихоне, и она уже сама прильнула к Владимиру Всеволодовичу.

Стас, думая о своем, уныло плелся позади. Ему так и не удалось поговорить с академиком. К тому же он прекрасно знал всю эту историю. И что ему на этот раз прошлое, когда надо думать о том, что будет в ближайшем будущем!

А Владимир Всеволодович увлеченно рассказывал о том, как окончил университет, как ездил в ежегодные археологические экспедиции, как вместе с отцом Тихоном, тогда еще учителем истории, кандидатом наук Василием Ивановичем Голубевым, они вместе занимались нумизматикой, то есть собиранием старинных монет. Между прочим, однажды организовал для него очень выгодный заказ на собирание коллекции античных монет, связанных с историей христианства для отца одного очень известного теперь предпринимателя – Соколова, тогда еще просто министерского сына!

– Соколова? Это не тот, что хозяин наших коттеджей? У него отец тоже, кажется, был министром… – неожиданно уточнил Ваня.

– Вряд ли… - с сомнением покачал головой академик. – Фамилия очень распространенная. Хотя, в истории случается всякое…

Подходя к лесу, он огляделся и восхищенно заметил:

– Места-то у вас какие! Почти не испорченные новизной, исконно русские, достославные… Так и чудится, что из-за вон той дубравы появится сейчас засадной полк воеводы Боброка Волынского, а из той березовой рощи выедет князь Мономах со дружиной…

Лена с Ваней, ожидая, что все будет и впрямь по слову академика, как завороженные устремились вслед за его взглядом. Но никто не появился, и Ваня усмехнулся:

– Оттуда теперь после нашествия городских разве что бомжи с полными сумками пустых бутылок выйдут!

– Вечно ты все, Ванька, испортишь! – возмутилась Лена и заторопила ученого: - А дальше что?

– Дальше? – Владимир Всеволодович очертил руками широченный круг и сказал: - Дальше я собрал вот такой, почти исчерпывающий, как я тогда полагал, объем информации. Приступил, наконец, к научной работе. Защитил кандидатскую, затем докторскую. Профессором стал. А чувствую – не складывается что-то у меня, и все! Ни мотивации, ни исчерпывающих доказательств многих исторических фактов… Не говорю уже о целых периодах в истории нашей страны. Полный провал!

Владимир Всеволодович, припоминая трудное для него время творческого кризиса, с сокрушением покачал головой.

– А тут как-то раз в одном монастыре был, - оживляясь, продолжил он и пояснил, скорее всего, для того, чтобы ребята обладали более полной информацией о том, что он говорит: - Раскопки в той местности мы намечали делать. Княжеский терем. Четырнадцатый век. Хожу, стало быть, я по обители… глядя на храмы, восторгаюсь полной гармонией, известной теперь разве что нашим предкам... И вдруг вижу, смотрит на меня неотрывно один монах. Судя по тому, какой на нем крест, - игумен. В черном подряснике, бородат, а глаза такие знакомые!.. И, главное, этот крест мне невероятно знаком…