– Потом я дело свое хочу начать, чтобы ни от кого не зависеть. И, как говорится, всегда свой кусок хлеба с маслом иметь. Нам же ведь Господь не зря дал земные блага?

– Правильно, дал, - согласился Стас.
– Но, как я понимаю, чтобы они не удаляли нас от Него, а наоборот, приближали к Нему. И уж во всяком случае, не закрывали Его от нас!

– А кто тебе сказал, что я собираюсь закрываться? Я ведь не только бизнес свой поднять хочу, но и благотворительностью заниматься! Малоимущим, больным потом помогать!
– горячился Ваня

Стас терпеливо дослушал его и тихо спросил:

– Ну хорошо, это когда-то, потом… А сейчас? Вань, ну а как же сейчас - Покровка?

– Что Покровка?
– сразу насупился Ваня. – Ну, будет отсюда верстах в сорока, всего-то и дел!

– И это допустим! – опять согласился с другом Стас.
– А храм?

– И храм новый построим! – принялся с жаром обещать тот.
– Поменьше, правда, конечно… Но все равно сейчас на службы всего человек десять ходит. А новый еще красивей сделаем!

– А… как же могилка отца Тихона?

– Тоже решаемо – перенесем!

– Его прах – да… - не очень охотно кивнул Стас.
– А как же с могилами твоих святых бабушки и дедушки, бабы Поли, деда Капитона, наконец, всех твоих предков?

– Так ведь мы молиться за них будем. В вечные помянники по монастырям запишем! Милостыни раздадим! Ведь на кладбище что – прах! Нам главное не о теле, а о душе думать надо!

– Ты хоть сам-то понял, о чем сказал? – покачал головой Стас.

Ваня исподлобья покосился на него и ничего не ответил.

Стас внимательно посмотрел на него:

– Отец Макс… то есть отец Михаил хоть знает, что ты тут творишь?

– Не творишь, а тваришь? – вставила Лена.

На этот раз Ваня даже не обратил на нее никакого внимания.

– Да ты что! – испуганно замахал он руками. – Он же меня тогда сразу анафеме предаст! И вообще при чем тут отец Михаил? Это мое личное дело, мой бизнес, который сейчас приветствуется в государстве.

– В стране! – снова уточнила Лена. – Государство – это когда законный государь, то есть царь - Божий Помазанник есть!

Ваня с яростью поглядел на нее и закончил мысль:

– Так что ж здесь плохого, что я хочу выгодно продать свой дом?

– Не продать, а предать! – поправила Лена, хлопоча у газовой плитки.

– Да замолчишь ты, в конце концов, или нет? – закричал на нее Ваня и со стоном пожаловался: - Ее лечить давно уже надо. В больнице. Каждое слово буквально понимает!

– Ага! – согласилась Лена. – Только тогда уж – в буквальнице!

– Вот – слышал? Опять за свое!

– Да будет вам! – примирительно попросил Стас и, обращаясь к Ване, задумчиво произнес: - Ленка по-своему как всегда права. Ты никогда не замечал, как часто похожие слова бывают прямо противоположными по своему смыслу? Продал и предал… Радушно и равнодушно… Стул и стол…

– Ага! Дым и дом! – усмехнулся Ваня, кивая на затлевшую тряпку, которую заслушавшаяся Стаса Лена упустила в огонь газовой горелки. – Мы тут тоже не шиком лыты!

– Еще бы – родную Покровку в деревенский Китеж-град решили превратить!

– У нас, между прочим, село! – по привычке с вызовом начал Ваня, но Стас с горькой усмешкой перебил его:

– Да какое же это село, если вы свой храм утопить готовы! Хотя, скорее всего, его просто взорвут, чтобы не дай Бог, господин Соколов на своей яхте в него случайно не врезался! Но лично мне кажется, что тут даже озера не получится. А из-за слабых подпочвенных мест превратится вся ваша округа в сплошную топь и будет таким же болотом, на котором стоял этот дом!

– Ты мне эти свои учено-мудреные штучки брось!
– насупился Ваня и, набрав в грудь больше воздуха, выпалил: - Скажи лучше: сколько он тебе предложил?

– Кто - он?

– Кто-кто, как будто не знаешь… Григорий Иванович!

– Да уж во всяком случае, больше, чем ты! – усмехнулся Стас.

– Я так и знал!
– пробормотал Ваня. – Небось… двести тысяч?

Стас не хотел выдавать своего разговора с Григорием Ивановичем, но Ваня так пристально смотрел на него, чуть ли не насквозь буравя своими глазами, что он не выдержал и кивнул: