Художник, вручив эскиз, отправился в комнату Стаса разбираться со своим чемоданом, и Лена продолжила начатый еще на ступеньках дома Григория Ивановича разговор:

– Посмотрю я теперь на него, когда скажу, вот тебе на вечную память то, от чего вы не хотите оставить даже следа! Может, хоть это на него подействует? Хотя вряд ли… - с сомнением покачала она головой. – Сейчас он ни о чем, кроме потерянной грамоты ни видеть, ни слышать не хочет. Всю Покровку обыскал, теперь по второму кругу готов начать. Прямо, как камень стал.

– Как камень говоришь? – рассеянно переспросил Стас, потому что в это мгновение к нему в голову пришла неожиданная мысль.

«Постой-постой! Грамота… камень… художник, и если Ленка…» - быстро прикинул в уме он, а вслух сказал:

– Ну что ж, раз он так ее ищет, надо ему помочь… Так уж и быть: дам я ему эту грамоту!

– Как! – вытаращила на него глаза Лена. – Неужели ты сам нашел ее? Как? Где?! Когда?!!

– Это неважно! – отмахнулся Стас. – Много будешь знать…

– Знаю-знаю, быстрей постарею, ой, Стасик, прости, я хотела сказать, повзрослею и тебя догоню!

– Я серьезно…

– Я тоже!

– А раз так, то слушай! – Стас жестом показал девочке, чтобы та запомнила каждое его слово: - Завтра утром придешь пораньше и сделаешь все, как я тебе скажу.

– А почему не сегодня?

– Потому что сейчас уже темно и… мне еще нужно договориться с нашим художником. От него сейчас все зависит! Жди здесь!
– коротко приказал он и бросился в свою комнату.

Дверь закрылась не плотно, и Лена, стала прислушиваться к доносившимся до него голосам.

К ее досаде больная девочка все время что-то гугнила, прося у матери, так что она могла различить только часть разговора. Точнее, два обрывка: возмущенный крик художника: «Да ты что? Я же ведь тебе по-человечески объяснил, что завязал с этим!» И умоляющий возглас Стаса: «Но ведь надо спасать человека!»

После этого наступила долгая тишина, во время которой происходил уже неслышимый Лене разговор и, наконец, появился Стас. За ним – художник, который, судя по всему, отказался от своего намерения уходить в эту ночь. На кухне он принялся греметь стекляшками в сумке, которую приготовился выбросить по дороге.

– Значит, так, - довольно потирая ладони, сказал Стас. – Все в порядке! Он согласился. И теперь у нас с ним на всю ночь хватит работы!

– Ой, я, кажется, все поняла! – ахнула Лена.
– Когда эта грамота Ваньке в руки попадет, он же ее сразу на аукцион выставит, где ее скупят и никогда-никогда не покажут ученым. А вы хотите, скопировав, сохранить ее для науки!

– Ну да, что-то в этом роде! – обескураженно пробормотал, думая совсем о своем, Стас.

– Ой, Стасик, какой же ты благородный! – восторженно покачала головой Лена и вдруг предложила: – А может, не стоит ее Ваньке отдавать?

– Но ты ведь сама попросила спасти брата! Может, хоть это сумеет привести его в чувство?

– Да что он понимает-то в чувствах, вот я тебя сейчас за такое… - всем видом показывая, что готова на радостях обнять Стаса, начала Лена. Но тот в испуге попятился.

– Не надо, после, когда совсем много знать будешь, то есть, когда постареешь!
– предупредил он и, как можно более деловым тоном, спросил: – Домой сама добежишь? А то мне еще нужно зайти к Григорию Ивановичу.

– Обманываешь, наверное… - не поверила Лена.

– Да нет! Честно!..

Проводив Лену до ворот своего дома, Стас действительно зашел к соседу и застал его в состоянии крайнего возбуждения.

– Что случилось, Григорий Иванович? – встревожился он и в ответ услышал:

– Да вот, грузовик, понимаешь, угнали. Хоть и мой, а все равно, что церковный. И сторож, как назло, подевался куда-то! Придется самому храм идти сторожить… А ты что – по нашему вопросу, наконец-то, пришел?

– Да… то есть, нет… то есть, по нему я еще к вам приду… обязательно! – сбиваясь, пробормотал Стас. – Но сейчас у меня к вам другая просьба…

– Какая еще просьба? – нахмурился было Григорий Иванович, но сразу же взял в себя в руки и разрешил: - Ладно, проходи, только учти, ненадолго! Сам видишь, какие тут разворачиваются дела!

– Да у меня дел-то всего-то на пять минут! – пообещал Стас и, действительно, вскоре выбежал из дома соседа.

Выбежал и… натолкнулся на элегантного молодого человека с желтой папкой под мышкой, который, картинно опираясь о машину, стоял у его ворот. Это был – Молчацкий. На шее у него, сразу привлекая внимание, висел амулет в виде золотого лезвия.