Все взгляды сразу же устремились на нее:

– Как там отец-то? – загомонили люди.

– Живой хоть?

– Это правда, что он чуть не повесился?

– Да… - чуть слышно подтвердила Лена.

«Вот так новость!» - мысленно ахнул Стас. А он и не знал ничего, работал себе спокойно. Правильно Ванька упрекнул: друг еще называется…

Лена посмотрела на ждущих более подробного ответа людей и, глядя в пол, стала рассказывать:

– Мы с мамой, пока он спал, ему в воротник рубашки крестик зашили. Когда он проснулся, то, как всегда, первым делом себе полный стакан водки налил. Потом, не закусывая – второй. Но видим – не пьянеет, а как-то наоборот… Будто бы каменеет… Тогда мы с мамкой стали следить за ним, - объяснила Лена и виновато вздохнула: - Но ведь обед надо готовить и кур кормить. Ненадолго совсем отвлеклись, а как кинулись – нет отца. Мы туда, мы сюда – нет нигде…

Лена помолчала, словно заново переживая то, что ей довелось испытать, и продолжила:

– Наконец, додумались мы на чердак подняться. А он сам оттуда спускается бледный, как мел. И совсем трезвый. Весь трясется, как осиновый лист. И знаете, что он нам рассказал? – Лена перекрестилась на икону и сказала: - Честное слово! Когда мы с мамкой отвлеклись, подошел к нему маленький такой, в виде человечка, с кудряшками вроде рожек, глаза такие хитрющие, и говорит: «Хочешь повеселиться?» Ну, папка и согласился. «Хочу!
– говорит – А ты в ад меня за собой не уведешь?» «Ну что ты?
– говорит, - и чтоб доказать тебе это, пошли туда, где повыше!» - «Ну, раз такое дело, - согласился отец.
– Пошли!» Прихватил он бутылку, и поднялись они на чердак. Выпили по стакану. «Весело?» - спрашивает тот. «Весело!» - отвечает отец. «А теперь давай, - говорит, - вешаться будем!» Но отец хоть и пьян, да ум еще есть. «Э, нет, - отвечает.
– Знаю я вашего брата – наверняка обманешь! Думаешь, я такой глупый? Сперва ты давай!» Тот только закивал радостно. Взял бельевую веревку, да и повесился. А потом спрыгнул и говорит: «Видишь, я свое слово сдержал, а теперь давай ты!» Делать нечего, папка взял веревку, привязал покрепче к крюку. Прыгнул вниз, а она возьми да и оборвись!

– Слава Тебе, Господи! – с облегчением выдохнула Наталья Васильевна.

– Ужасти-то какие… - поддержала ее подслеповатая старушка.

– Да вы дальше слушайте! – остановила их Лена. – Папка-то ведь второй раз то же самое сделал. И опять веревка не выдержала. Тогда тот, маленький, и говорит: «Нет, так дело нет пойдет! Это тебе железка удавиться мешает! Снимай ее вместе с рубашкой и давай поскорей к нам! Видишь, как мы все тебя ждем! Вот уж повеселимся…» И тут отец увидел такого… такое… что и пересказать нам не смог. Только отдышался и спросил: «Все понял: и что это было, и кто это был, и как теперь жить нужно… Лишь одного не пойму: про какую это железку он мне все говорил?»

Лена оглядела притихших людей и сказала:

– Тут мы с мамой во всем ему и признались. Думали, он снова ругаться, бить будет. А он вдруг упал перед нами на колени и… заплакал. Потом, не вставая, прополз к иконам, перекрестился и попросил ему этот крестик на веревочку прикрепить да попрочнее…

– Вот ведь, как оно бывает… - после томительного молчания словно очнулись люди.

– Хитер лукавый, так и рыщет, кого бы поглотить и утащить к себе в ад…

– А крест-то ему – не дает!

Качая головами и обсуждая на ходу услышанное, люди потянулись к выходу. Многие обступили Лену и, ахая и охая, продолжали расспросы.

Стас, дожидаясь, когда она освободится, шел рядом, как вдруг услышал голос Григория Ивановича:

– Брат Вячеслав, можно тебя на минутку?

Григорий Иванович пригласил его прямо в свою келию. Вся стена ее была в иконах и портретах старцев. Впервые оказавшийся здесь, Стас увидел стол без клеенки, табуретку, узкую с панцирной сеткой кровать, в угол которой словно намеренно был скатан матрас. Покосился на голый пол. И как это он так каждую ночь тут спит?!

– Ну, как, - спросил Григорий Иванович. – Еще не надумал?

Стас виновато помотал головой.

– Сколько Ваня уже предложил?

– Двести пятьдесят тысяч...- не стал отпираться Стас.

– Я так и предполагал! – кивнул сосед и усмехнулся: - А ты, стало быть, ждешь, как… Мироновна?

– Григорий Иванович, зачем вы так? – обиделся Стас.
– Захотел бы – давно нашел эту Градову. Или бы Ваньке продал… Я, правда, не знаю, как быть… Ведь хочется, чтобы все было по закону и совести!

Голос Григория Ивановича потеплел:

– А, ну-ну, раз так, то ладно! Ступай с Богом! – согласился он.
– Но завтра приходи – обязательно! Слышишь, обязательно приходи!

– Ладно!

Стас торопливо выбежал из дома Григория Ивановича и прямо на ступеньках увидел ждущую его Лену.

– Ну, поздравляю! – весело сказал он ей.

Но Лена не поддержала его радости. Наоборот грустно вздохнула:

– С чем?