родные жили здесь. Ещё на берегу, выпустив его руку из своей руки, она начала

2бЗ

раздеваться, скидывая сначала кофточку, потом юбку, и, оставшись в купальнике, с разбегу

бросилась в речку под крики и визг детей. Раздеваясь не спеша, Виктор наблюдал за

происходящим в реке, за тем, как соскучившиеся по матери дети и радостные племянники

облепили жену, и уже почти без сожаления думал о своей несостоявшейся встрече с Инной.

Мать встретила сноху так же радушно, как всегда ранее, сразу узнав её вопреки

сомнениям Виктора, а довольная приездом невестки Лида решила к вечеру истопить баню,

мотивируя это тем, что всем надо помыться, в первую очередь матери и Вере — с дороги.

После обеда мать с Верой сидели на скамье под окошком избы, о чём-то беседуя, а Виктор

с детьми носили воду в баню с колонки, расположенной поблизости. В «первый пар», как

говорили в деревне, мылись молодые и те, кто выносливее, поэтому Лида с матерью пошли

мыться в последнюю очередь. Мылись они достаточно долго, и Виктор даже растерялся

потом, когда Лида позвала его, чтобы он отнёс домой мать, сильно ослабевшую даже при

той щадящей температуре, что сохранилась в бане. Неся на руках её лёгкое иссохшее тело,

он вынуяеден был невольно отводить глаза, ему было отчего- то не по себе от её

внимательного взгляда, словно она не воспринимала его собственным сыном, и это

впечатление оставляло тяжёлый осадок в душе. А вечером, когда они сидели с Верой на той

же скамье под окошком, жена сказала, что мать, показывая на него, когда он носил воду,

говорила ей: «Вот мой муж». Тогда он понял, что его прежнее впечатление не было

обманчиво.

Задумчиво он сказал:

— Да, совсем мать плоха стала. И Лиде с ней трудно. Хорошо ещё, что дети ей немного

помогают, — имея в виду детей Алексея.

— А моя бабка умерла тихо, словно заснула, — вспоминала Вера.

Марфа Ивановна, бабушка Веры, была своеобразной деревенской русской женщиной,

про которую нельзя было сказать, что она красавица, а пристальным взглядом даже можно

было усмотреть в её образе отталкивающие черты. К старости на её верхней губе уже были

заметны усы, лицо становилось всё более одутловатым, а кожа — белесой и рыхлой на вид.

Но несмотря на все свои физические недостатки, она считала себя счастливой женщиной,

вырастившей пять дочерей и одного сына, и умерла в конце концов в одиночестве через

пять лет после похорон мужа. Все её дети разъехались — кто в город, кто на центральную

колхозную усадьбу, а она никак не хотела уезжать из своей умирающей деревни, где уже

мало кто жил, хотя до воды было далеко, к тому же летом в речке она не была чистой из-за

коровьих выгонов, расположенных на её берегах, и приходилось носить её вёдрами из

удалённого родника, которых было в изобилии в этих местах. Бывая в южном Подмосковье

по своим делам, Виктор часто удивлялся, что там всякий родник называли «святым

источником». Спрашивая о причине такого названия, он старался выяснить, имеется ли

какая-то легенда, объясняющая святость родника, и в большинстве случаев никаких особых

легенд по этому поводу не было. Тогда он понял, что святость родника заключалась уже в

том, что он давал людям жизнь, просто так, даром. Дарил её им. Разве можно сказать, что

«дар» и «род» не однокоренные слова? Прожившая долгую и трудную жизнь Марфа

Ивановна редко стеснялась в выражениях, не считая ругательными некоторые

непривычные в повседневной речи слова. Однажды она застукала их с женой на сеновале и

нарочито строго прогнала Виктора по какому-то делу, сказав вслед:

— Вы думали, что семейная жизнь только в том и состоит, чтобы ебстись да шанежки

кушать?

На другой день мать упала с крыльца. Подбежавшему на крик Веры Виктору стало

плохо от её неестественно согнутой в запястье руки; а мать, поднятая с земли и пришедшая

уже в себя после падения, спокойно отвечала на причитания взволнованной Веры:

— Что вы расстраиваетесь?! Ну смерть пришла... Ну и что?

2бЗ

Виктор осторожно выправил руку матери и, наложив шины, забинтовал её, а Лида,