– Эй, друзья, возьмите свое вино!

– Спасибо, Анзор!

– Э! Большое дело!

Бесо и Шота, яростно ругаясь, катят перед собой бочку в сторону города.

– Кто такие эти ребята? – спрашивает матрос Анзора.

– Мои земляки. Студенты-медики. Подрабатывают в порту. Закадычные друзья.

В кафе «Орбита» дым коромыслом. За стойкой буфетчица Роза, та самая демоническая красавица с пляжа. Вид у нее крайне суровый. Она разливает вино, отпускает закуски, считает деньги, дает по рукам многочисленным ухажерам.

Компания неряшливых мужчин, которых мы видели возле стоянки такси, сейчас расфранчена, вид у всех бонвиванский, от утренней вялости не осталось и следа.

Главарь компании Мелантий Полибеев, гладкий мужчина средних лет, протягивает буфетчице цветок.

– Розочке розочку из личного сада. Сами знаете, тридцать пять корней золотого ранета. Работящая мамаша. Я начну жить по-новому.

– Убери свой цветок, Полибеев Мелантий, – говорит Роза. – Меня на такие штучки не купишь.

Сильвестр Полигамов перегибается через стойку.

– Розка, честно, приходи ко мне в гости, все по закону, мамка курицу зажарит. Начнем новую жизнь.

– Полигамов, сними копыта! – прикрикивает Роза. – Стекло продавишь, оштрафую.

Платон Полинфердов, сбоку:

– Розочка, вижу тебя во сне, всюду мерещится образ твой, родители ждут… По-новому заживем.

– Товарищ Полинфердов, товарищи, товарищи! – угрожающе кричит Роза. – А ну, давайте-ка отсюда все на выход! Знаем мы таких. Вчера из «Ласточки» на 48 рублей ушли. Шурку чуть под монастырь не подвели.

– Друзья, нам нанесено оскорбление! – величественно говорит Мелантий Полибеев. – Уходим все в «Ракету» к нашей милой Ниночке. Клянусь, ноги нашей больше не будет в «Орбите». Табу!

– Давай, давай! – повеселев, кричит Роза.

К стойке подходит компания иностранных моряков.

– О, бьютифул вумен! Фотографирен цузаммен, чик-чик, порфаборе, пожалуйста…

– Фотографирен, пожалуйста, а на стекло не наваливайтесь, – сурово говорит Роза и принимает позу.

В углу за столиком сидят первый помощник с танкера «Вышний Волочек» Водовозов и комсорг Александр Александров. Комсорг не сводит горящего взгляда с Розы.

– Люблю я ее, товарищ первый помощник, ловлю ее взгляды, – говорит комсорг. – Сувениры привожу – не берет, взглядов – не ловит. А любит она, прямо вам скажу, недостойного человека.

– Субъективизмом страдает красавица, – констатирует Водовозов. – Не может подняться над собой.

– А любит она, представьте, Эдьку Евсеева, – страдает Александр Александров. – Пробовал я влюбиться в Ниночку из «Ракеты», ловил ее взгляды, так она тоже ноль внимания, тоже Эдьку любит, чтоб ему потонуть на своем дерьмовозе…

Внезапно с шумом распахнулись двери, и в «Орбиту» вошел экипаж «Лады».

Буфетчица Роза вспыхнула при виде Эдика, закрыла лицо руками, крикнула на кухню:

– Ой, девочки, Эдик пришел!

Надо сказать, что Эдик Евсеев вошел в кафе на руках. Толя Маков зеркально повторял все его движения.

Капитан Зуппе с женой Екатериной достойно сели за столик. Витя Сорокин, гремя пятаками, бросился к музыкальному автомату. «Трюмные черти» сразу протопали к стойке.

– Только без гусарства, Бронислав, – строго сказала Екатерина. – Салатик, по рюмке «Фетяски» – и в лоно.

– В какое лоно, Катя? – робко спросил капитан.

– В лоно семьи.

Витя Сорокин, растолкав всех, пролез к автомату.

– Ребятишки, где тут танец «террикон»? Мне надо одно па отработать.

«Трюмные черти», вытаращив глаза, восхищенно смотрят на Розу.

– Ну и шнобель у тебя, подруга, – говорит Сидор. – С таким шнобелем тебе бы к нам, на Тухаевскую.

– Обслуживаться не будете совершенно, уроды, – гневно восклицает Роза, а сама все смотрит, смотрит на Эдика Евсеева, ловит его взгляд.

– Все комикуете, Евсеев, все идиотничаете, – строго говорит Водовозов.

– Эх, Эдик, а мы из тебя человека хотели сделать, – с подтекстом произносит Александр Александров.

Эдик встает на ноги, за ним Толя Маков.

– Саша, – доверительно обращается он к Александру, – я тебя прошу, когда будете опять в том порту, где я красавицу от бешеного слона спас, передай привет моему другу. Помнишь, белый такой, с желтым пузом? Заранее благодарен. Искренне. Эдуард Евсеев, эсквайр.

Пританцовывая, Эдик, а за ним Толя Маков, направляется к буфету.