Земснаряд в это утро отнюдь не качает донный ил. На нем идет работа совсем другого рода. Десятки ныряльщиков прыгают с его борта и уходят на дно. Из глубины Черного моря появляются другие. Земснаряд окружен множеством шлюпок и яликов. По палубе таскают взад-вперед какие-то мешки. Знакомый уже нам детина за это время стал начальником, производителем работ – в руках у него рупор. Поиски сокровищ идут полным ходом.

Разгоняя шлюпки и ялики, к земснаряду подходит «Лада». На носу стоят бешено хохочущие Эдик Евсеев и Толя Маков.

– Эй, на «Ладе»! Не швартуйтесь! – кричит в рупор детина. – У нас косметический ремонт.

– Золото ищете? – спрашивает Эдик.

– Ну!

– Да я ведь пошутил, ох-ох! – надрывается Эдик. – Ничего там на грунте нет, голова садовая.

– Ох, ценно, ох, законно! – хохочет Толя Маков.

– Как это нет? – обижается детина. – Пять мешков уже подняли.

???

– Ночью корреспондент журнала «РТ» прилетел на военном самолете, вот! – хвастается детина.

На борту земснаряда действительно стоит обвешанный кино– и фотоаппаратами корреспондент.

– Неужто галеон нашли? – спрашивает Эдик, совершенно обалдело тараща глаза.

– Про галеон ты наврал. Никакого галеона там нет, а вот золота навалом. Спасибо тебе, дорогой товарищ.

Из рубки выскакивает разъяренный Б. И. Зуппе.

– Чихать мне на ваше золото, извините! – кричит он. – Мне пульпа нужна, а не золото, простите, пожалуйста! Я всю жизнь вожу донный ил и требую, чтобы меня уважали, если возможно. Позови-ка мне багермейстера, будьте любезны!

Багермейстер уже бежит к нему по палубе.

– Ты прав, Бронислав! Развели тут безобразие, черт возьми. Золотом завалили судно. Эй, Синицын, врубай моторы!

Земснаряд заработал. Сразу всплыли ныряльщики.

– С ума сошли?! Кто воду мутит?! Невозможно работать!

Детина в рупор:

– Продолжайте работать, товарищи! Продолжайте работать в трудных условиях, наперекор всему!

Корреспондент «РТ» говорит багермейстеру:

– Вы еще ответите за срыв репортажа. С нашим журналом шутки плохи.

Багермейстер отмахивается. Земснаряд продолжает работать. Часть ныряльщиков поднимается на борт, самые бесстрашные снова уходят в глубину.

– Мы сегодня вдвое загружаемся, Арон, – хвастливо говорит Зуппе багермейстеру. – Помнишь былые времена?

– Ой ли, Бронислав? Трудно поверить…

– Приказ Портофлота. Помнишь горячие денечки?

– Еще бы не помнить! Какие были планы!

– А какие прогрессивки!

– Да, было времечко, – вздыхает багермейстер. – Чихали мы тогда на все золото мира.

– Мы и сейчас чихаем, Арон.

– Твоя правда, Бронислав.

Трое ныряльщиков поднимают на поверхность новый мешок с золотом.

– Ура! Еще мешочек! – кричит детина.

Корреспондент «РТ» производит съемку одновременно на трех фотоаппаратах и двух кинокамерах.

В шлюпках и яликах ликуют жены и дети ныряльщиков. Звенят гитары и бубны.

Эдик Евсеев и Толя Маков все еще обалдело смотрят на происходящее.

– Железно, – шепчет Толик. – Законно. Ценно. Потрясно. Мелкий потряс, Эдик, а? Железный шухер, законно?

– Спокойно, Толяй, спокойно, – бормочет Эдик. – Наше дело молодое, понял? Мы еще снимем стружку… Йе, йе, йе, хали-гали…

«Лада» все глубже садится в воду под тяжестью пульпы.

Тяжело груженная «Лада» медленно, очень медленно, идет своим курсом в виду городского пляжа. Эдик Евсеев и Толя Маков сидят на борту, свесив ноги. Ноги их почти по колена в воде. Эдик читает Толе книжку.

«Глухой сентябрьской ночью из подземного гаража ЦРУ выехал черный «кадиллак» с пуленепробиваемыми стеклами. Рядом с водителем сидел неизвестный молодой человек с безобразным утиным носом. Пластическая операция до неузнаваемости изменила внешность лейтенанта Паркера…»

Бесо и Шота на баке продолжают свой непримиримый хирургический спор.

Капитан и боцман в рубке ведут душеспасительную беседу.

– Я вот хотел выяснить у вас, Бронислав Иванович, один вопрос, – интимно говорит Витя Сорокин. – Есть на свете любовь или это обман?

– Видите ли, Витя… – раздумчиво, глаза к небу, начинает капитан, но в это время из люка высовывается Сидор.

– Бронислав Иванович, в машинном отделении воды уже по брюхо. Ванька с Петькой в кубрике кемарят, как бы не утопли.