Шрифт:
– Ну что же вы? Садитесь!
Сеня тут же плюхнулся с ней рядом.
Последнюю сцену можно начать по-разному. Можно и передать эротические восторги Сени и Ольги, а можно и в традициях 40-х годов показать их, что называется, «APRES», лежащими на гостиничной постели.
Во всяком случае APRES Ольга отвернулась и, когда благодарный и влюбленный по уши Сеня попытался поцеловать ее в щеку ли, в шею ли, в ухо, она довольно резко его отодвинула и сказала пренеприятнейшим тоном:
– Давайте-ка без поцелуйчиков. Учтите, это все чистая физиология. Я люблю своего мужа. Наш брак фиктивный, а это… а это… ну сами понимаете…
Сеня смотрел на нее со счастливой улыбкой. Резкость ее слов не очень-то до него доходила, он бормотал:
– Ну уж чего уж на вы-то… Ольга, ты не права… давай уж теперь-то уже на ты…
ОЛЬГА.
Нет уж, извольте на вы, месье!
Завернувшись в простыню, она перескакивает через Семена, пробегает в ванную. Обалдевший юноша в счастливом экстазе – лицо в подушку, стучит кулаком по спинке кровати.
В номере полутемно, только светится ночник да глядит в окно большая неоновая вывеска «ГОССТРАХ».
Стук в дверь, Сеня вскакивает с кровати, простынь на манер римской тоги, открывает дверь. За дверью дежурная по этажу с соответствующей физиономией и огромнейшей волосяной башней на голове.
– Посторонним после одиннадцати…
Сеня весело возразил:
– А мы уже не посторонние, мамаша.
Пораженная его дерзостью «дежурная по этажу» даже понизила голос.
– Вы что же тут? Раз-вра-том занимаетесь? Сейчас милицию вызову.
СЕНЯ.
Мамаша, мы сегодня заявление подали, а через две недели расписываемся.
ДЕЖУРНАЯ.
А где соответствующие документы?
Сеня прыгнул в сторону, вытащил из штанов четвертную ассигнацию.
– А вот, мамаша, соответствующие документы!
Дежурная взяла деньги, удовлетворенно хмыкнула и благосклонно кивнула. Дверь закрылась.
Сеня в переизбытке чувств и сил встал на руки вниз головой.
Ольга вышла из ванной с сигаретой в губах, в задумчивости остановилась перед зеркалом, пробормотала:
– Он там наверняка спит с кем попало. А мне что же, нельзя подцепить мальчика?
Странное удивление появилось у нее на лице, когда она увидела стоящего на руках Семена. Потом улыбнулась, словно бы вспомнила, как будто после грехопадения прошло несколько лет.
– Молодой человек, посторонним лицам после одиннадцати…
Сеня воскликнул:
– Бэби, мы уже не посторонние!
Ольга расхохоталась:
– Какая я вам «бэби»! Я вас старше на десять лет.
Сеня возразил:
– Прошу прощения, кажется, на восемь.
Она бросила ему его одежду, посмотрела и увидела, что парень сидит на ковре, очень печальный… красивый мальчик, длинные волосы на футбольный манер, отчетливая мускулатура… Безотчетно она подняла брошенное, сложила брюки, повесила на спинку стула, потом вдруг обратилась к Семену впервые за весь день серьезным тоном:
– Скажите, Семен, а почему, если всерьез, ваше семейство решило переехать в Америку?
Семен смотрел в одну точку и с некоторым опозданием вздрогнул, поднял голову.
ОЛЬГА.
Ну в самом деле? Папа ваш процветал, вы знаменитость…
Он ответил печально:
– Мы уезжаем от будущих погромов.
Она так изумилась, что села с ним рядом и заглянула в лицо.
– Сеня, вы серьезно? Неужели вы думаете, что в России возможны погромы?
Он не ответил, только пожал плечами, а перед ней на мгновение возникло «волевое» лицо ее собственного папаши с его национальной концепцией в зубах.
Безотчетным движением она протянула руку и погладила Сеню по голове. Он перехватил ее руку и стал целовать ладонь. Она вырвалась.
– Нет, нет, кончено. Уходите!
Сеня умолял, приближался все ближе.
– Я люблю тебя! С первого взгляда полюбил! Оля, пожалуйста…
Простынь, замотанная вокруг тела, не особенно надежная защита. Все же она еще некоторое время пыталась возражать.
– Вздор! Вздор! Прекратите хотя бы это непотребство! Нашли себе любовь! Ха-ха! Не лезьте с поцелуями! Никогда! Никогда!..
Движущийся коридор вокзала TWA в аэропорту JFK. Нескончаемая череда прибывающих пассажиров, разноплеменная толпа. Подплывающие и проходящие мимо лица. Для одних это обычный рутинный прилет в Нью-Йорк, для других исторический момент.