Полное собрание стихотворений
вернуться

Кленовский Дмитрий Иосифович
Шрифт:

260

Ужель я землю посетил, Чтоб, уходя, сказать «не знаю!» И стать одной из тех могил, Что здесь от края и до края? Иль, может быть, как та пчела, Что потрудилась над цветами И каплю меда унесла В далекий улей за холмами - Так и душа моя возьмет С собой в далекую дорогу Тот все-таки душистый мед, Что здесь собрал я понемногу. О нет, не знанье! Лишь намек, Предчувствие, догадки... Что-то, Чем я разбогатеть не мог... Но, может, хватит для полета? 1964

261

Пусть не душа, пусть слабое дыханье, Пусть только затуманено стекло, Но все-таки мое существованье Каким-то дуновеньем процвело. И, может быть, среди далеких странствий, На рубеже какого-то пути Смогу я на туманное пространство Свои инициалы нанести. И стану наконец самим собою, Тем, кто познал, что совершилось с ним И кто пока заботливой судьбою От непосильной радости храним. 1962

262

Это лучшее, что мне дано: Благодатное мое незнанье! С ним я, даже падая на дно, Страшного не вижу расстоянья. Думаю: а может быть, меня Мурава внизу спокойно примет Иль парить я буду, чуть звеня, Сохранив свое земное имя. Ну а если даже разобьюсь - Может, это тоже не смертельно? Может, легким облаком взовьюсь В синеву отчизны запредельной? О, как это хорошо: не знать! Мир надежд тогда неиссякаем! Значит, есть и будет что понять, Если мы сейчас не понимаем! 1964

263

Сижу в кафе весною, Сижу ничуть не пьян, Стоит передо мною На блюдечке стакан. Стакан простого чая, И, для других незрим, В нем ложечкой мешает Залетный херувим. И чай мой все крепчает, Меняет цвет и вкус, И вот уже не чай он - Нектар для жадных уст. Я пью его, пьянея, И я пою, пою, И с песнею моею В совсем ином краю. Но спала наважденья Взметнувшая струя, В немом недоуменьи Сижу, очнувшись, я. И чай в моем стакане, Как ложкой ни мешай, Не жгучий и не пряный - Обыкновенный чай. Когда ты мне солгало, Проклятое стекло? Когда ты просияло И песней обожгло? Иль в этот вот бесстрастный И равнодушный миг, Когда я так напрасно К твоим краям приник? Ах, я судить не смею (Сужу - так на авось…), Ведь в маленьком кафе я Всего лишь мелкий гость. Уйду и перестану (Так проще, может быть!) Из страшного стакана В недоуменьи пить. 1962

264 

Хотел бы я (мы все в мечтах Художники своей судьбы!), Чтоб на моих похоронах Хотя б один ребенок был. Чтоб он смотрел по сторонам, Обрядом строгим не смущен, И то, что огорченье нам, Как некий праздник принял он. Как праздник воссиявших риз, Свечей, взлетающих кадил, И золотое слово «жизнь» Один ничем не заглушил. 1964

265

Как трудно на живой душе Носить мертвеющее тело, Душою даже хорошеть, А тело знать окаменелым. А в юности, наоборот, Душа за ним не поспевала, И если подытожить счет - Побыть вдвоем пришлось им мало. Почти во всем, всегда, везде Их разлучало расстоянье, И слишком кратким было здесь Их благодатное слиянье. 1962

266

Мы ангелам не молимся совсем, Мы, с детством распростясь, о них забыли. Мы лишь тогда дружили с ними все, Так радостно, так хорошо дружили. А между тем, он так недалеко, Наш позабытый ангел! Он порою И просто и легко (почти рукой!) Коснется нас и нашу жизнь устроит. Но мы не замечаем, и пойми: Ему, наверно, все-таки обидно, Что вот он здесь, проходит меж людьми, А им его не слышно и не видно. Поговорим же с ним хоть иногда, Его почуя верное соседство, Без громких слов, без тайного стыда - На языке утраченного детства. 1962

267

После смерти будет по-иному, Новым зовам будем мы послушны, И, наверно, ко всему земному Стану там я вовсе равнодушным. Буду вспоминать без сожаленья, Без тоски, без радости, без боли Все улыбки, все прикосновенья, Все земные воли и неволи. Лишь одно (я тайно в том уверен) Сердце сладкой потревожит болью - Это горсть земных стихотворений, Окрыленных строчек своеволье. Встречный ангел мне легко ответит, Объяснит волнующее чудо: «Это потому, что строчки эти Были на земле уже отсюда!» 1964