На дорогу, ведущую в сторону границы Айзенштадта, мы так и не вышли. Как ни пытался Гунтер определиться с направлением, солнцем и расстоянием, у него ничего не вышло — парень не имел такого опыта, как Курт и мы окончательно заблудились в горах.

— Чего делать-то будем? — Лукас развалился на траве, закинув руки за голову. — От солдат мы оторвались, а дальше что? Втравил нас Курт в этот поход, не спросивши, вот и поплатились. Вещи последние и те потеряли.

— Не вещей жаль, а кресало! — вздохнул Гунтер. — Да еще там хоть какая-то еда оставалась, а у Марты котелок был… Не пожрать теперь, ни огня развести. Вляпались по самые уши… Марта, а ты что скажешь?

— Погано все, согласна. Но мы живы, это радует больше всего. Плохо, что мы не знаем, где находимся. План, который нам Курт чертил, весьма условный, но я совершенно не понимаю, куда мы забрели. Если это еще Айзенштадтское герцогство, то надо уходить дальше, а мы даже дорогу потеряли.

— Вот дорогу и будем искать, может, на людей наткнемся. — Гунтер начал перебирать болты в мешке, завязал его и подвесил к поясу. — Все, что мы имеем… с этим никуда не сунешься.

— А деньги не потерял? — ехидно поинтересовался Лукас.

— Не твое дело! Со своими деньгами я сам разберусь, — огрызнулся парень. — Свои не прогуляй!

— А у меня и нет ничего, — почему-то развеселился Лукас, ероша пятерней соломенную шевелюру. — Что было — Курт забрал, а теперь я гол и нищ, как последний бродяга.

— Так мы теперь бродяги и есть, разве что вооруженные. Нам бы еще мечи заиметь, а то неуютно я себя чувствую — один нож болтается, на троих этого мало. Поскольку нам теперь все равно, куда идти, предлагаю при случае наведаться в какую-нибудь деревню, да разжиться там недостающим. Что скажете?

Гунтер выпятил нижнюю челюсть и переводил взгляд с Лукаса на меня. Нехороший огонек в его глазах напомнил мне Курта, когда тот завернул за едой по дороге в Герлау. Но бытие определяет сознание и без огня и еды мы долго не протянем. А я, если буду клеймить его позором и гордо отказываться, запросто останусь одна в лесу.

— Скажу, что правильно говоришь, — моя поддержка обрадовала парня и он расплылся в широкой улыбке. — Только не так, как Курт — нахрапом. Впрочем, посмотрим, как оно лучше сделать на месте. Нам и плащи нужны, а то в дороге укрыться нечем, и мешки, и еда. Вряд ли все сразу можно получить в одной деревне. Присмотримся по ходу дела.

— Ага, если нам шеи не свернут, — засмеялся Лукас, — чего говорить-то, идти надо да жратву поискать, а то у меня скоро кишки узлом завяжутся от голода.

— Тогда поднимайтесь, да пошли, пока солнце высоко. — Гунтер отряхнул одежду, закинул арбалет за спину и пошел вперед. — Пойдем вдоль подножия, авось натолкнемся на дорогу. Вверх я больше не полезу ни за что.

Мы натолкнулись не только на дорогу, но и на небольшую деревню, к которой она нас вывела после пары часов пути. Мекали козы, квохтали куры, из низких домушек появлялись люди, а мы лежали на окраине леса и держали военный совет, как идти и как просить. Наглости Курта у ребят не было, хоть Гунтер и хорохорился перед нами, и, промаявшись с час, мы все же решили начать с расспросов о местоположении деревни. Авось, завяжется разговор, а там можно и на постой напроситься. Еще я рассчитывала на свои деньги — кто откажется от возможности получить лишнюю монетку?

То, что нас заметили издалека, было несомненным. Движение людей в деревне превратилось из броуновского в упорядоченное — помчались во все стороны дети, предупреждая о чужаках, и навстречу нам вышел пожилой мужчина с палкой в руках, на которую он опирался при ходьбе.

— Чего надо? — хмуро спросил он, опершись на палку обеими руками. — Кто такие будете?

— Кто будем, не твоя забота. Заблудились мы в горах, отбились от своего отряда и заплутали. — Гунтер выступил вперед, положив руку на рукоять ножа. — Три дня уже болтаемся…куда эта дорога ведет?

Старик пожевал губами, что-то соображая, и стал молча рассматривать нас, уделяя особое внимание торчащим из-за спин арбалетам. Придя к какому-то выводу, скривился и посмотрел на Гунтера.

— Стрелки, стало быть… отбились от своих. Дорога эта ведет в Бернштайн, а дальше через горы в Эрсен.

— Сколько дней пути отсюда до Бернштайна? Пешим ходом, разумеется?

— Вы молодые…за два дойдете, если шустро ногами будете топать. — Старик подозрительно посмотрел на Лукаса, который стащил арбалет и поставил его у ног на землю. — Лошадей у нас нет, хоть убейте.

— А что есть? — весело спросил Лукас и почесал впалый живот. — Каша хоть есть? За три дня во рту ни крошки не было…

Сидя в самом крайнем доме и уплетая кашу за обе щеки, парни переглядывались между собой, а женщина, выставившая на стол котелок, сидела напротив, подперев щеку рукой. Сперва у нее округлились глаза, когда я стянула с головы заскорузлую шапку, но потом она вздохнула и присела. За дверями прятались две девчонки, тощие и растрепанные, подсматривающие за неожиданными гостями в щелочку. Старик, встретивший нас, был отцом Катарины, и по праву старшего в деревне решил, что его дом больше всего подходит для нас, благо и стоял он первым у въезда. Мужа Катарины мы не видели и по тому, как у нее забегали глаза и она неопределенно махнула рукой, поясняя, что он «там», вдаваться в подробности не стали. Не наше дело это. До Бернштайна еще простирались земли Айзенштадта, хоть это и была самая его дальняя точка.