— Может и успеем, а может и нет, — протянул Гунтер, что-то прикидывая про себя. — Лукас, ты у нас самый быстрый и тощий, слушай сюда…

Расплатившись с хозяином, Гунтер в качестве сдачи получил еще половину курицы в холстине и сунул ее в мешок.

— Март, чего копаешься… черт… — он покачнулся, но устоял, схватившись за ближайший стол. — Мое почтение, господа… забористое пиво тут…

Нетвердой походкой он двинулся к дверям, но перед ним кинулся Лукас, Гунтер заорал на него, всячески проклиная, и со всей силы, как казалось со стороны, дал ему пинка под зад, отчего Лукас, жалобно взвизгнув, вылетел в дверь.

— Так его, правильно, нечего под ноги кидаться! — зал одобрил Гунтера, а тот, пробормотав что-то забористое, ухватил меня за шиворот и потащил с собой. Зрители загоготали еще громче — конечно, такая развлекуха, пьяный старший брат пинает своих мелких родственничков почем зря, аж двери спинами открывают!

— Ну что, сидят еще? — Гунтер отпустил мой воротник и вытер пот со лба. — Посмотрела? Не сильно я тебя?

— Ничего, терпимо, — успокоила я парня. — Поднимались уже, когда ты меня потащил.

— Тогда давай быстрей… — Гунтер вновь схватил меня за воротник и мы пошли быстрым шагом в сторону леса, куда уже умчался Лукас.

Отошли мы уже на приличное для поддавших людей расстояние, как услышали за спиной ругань и шаги.

— Эй, любезные, куда путь держите?

— Н-не ваше дело, — запинающимся языком ответил Гунтер, — не останавливайся, — прошептал он тихо, — немного осталось…

Троица за спиной прибавила шагу, но и мы не стояли на месте. Гунтер ворчал сквозь зубы, прикидывая оставшееся до арбалетов расстояние, как вдруг встал, как вкопанный и обернулся к нашим преследователям.

— Эй вы, кто пойдет за нами дальше, получит болт в грудь, поняли! Марта, бежим!

Он потянул меня за руку, а сзади уже захохотали, ни капли не веря в услышанную угрозу.

— Нет, ты слышал, Петер, болт получим, а? Да я тебя сейчас на такие болты порежу и мальчишку твоего…

Впереди замаячил неясный силуэт и Гунтер, свистнув, обхватил меня и повалился со мной на землю. Сверху раздался знакомый звук и глухой удар упавшего тела.

— Это…это что…Петер…а-а-а! — заорал голос сзади. — Он убит…ы-ы-ы…

— Ты что, идиот! — прошипел второй и примолк. — У них же ничего не было, ты сам видел!

— Видел, а Петер убит…иди сам к ним, а я жить хочу! Что это…слышишь?

Лукас начал крутить ручку воротка и звук хорошо был слышен в летней ночи. Шорохи и шуршанье за спиной переросли в удаляющиеся шаги, а мы пошли быстрым шагом к оставленным под кустом арбалетам. Надо было уходить отсюда как можно скорей.

К Бернштайну мы подошли в середине пятого дня. Народу в сторону города шло не так много, зато у подножия стен вовсю шумело и гудело многоголосое людское торжище, издалека напоминающее растревоженный муравейник. Арбалеты мы опять спрятали в лесу, выкопав приличных размеров яму под корнями сосны. Притоптали траву, порезали ее под соседними деревьями для того, чтобы сбить с толку незваных гостей, закинули мешки за плечи и пошли на рынок.

— Марта, держись рядом с нами, — поучал меня Гунтер, запихивая в мой мешок котелок. — Это тебе, чтоб не слишком выделялась, а мы с одеялами пойдем. Пустые руки всегда подозрительны, а так все понятно — пришел парень на базар за покупками. — Поправил мне шапку на голове и посмотрел издали. — Ну… ничего, парни всякие бывают, — хмыкнул он. — Пошли.

Нам предстояло купить плащи и какие-нибудь ножи, да я хотела приобрести рубашку или полотно для нее, вкупе с иголкой и нитками. Все равно зашивать дырки надо, вон и ребята уже с прорехами ходят, что я, не женщина, что ли?

Людской водоворот закрутил нас от самых первых лотков с товарами и потащил за собой. Гунтер ухватил меня за руку, а Лукас шел сзади, то отставая, то нагоняя. Бродить по рынку было интересно, но от обилия народа и шума загудела голова. Вот что значит жить на свежем воздухе и бегать по горам, где полтора человека на квадратный километр! Одежки тут не продавались в принципе и, напрягая память, я вспомнила, что время готового ширпотреба тут еще не настало. Все шьется вручную и по индзаказу, на базарах покупают только ткань. Ах, да, есть еще скупщики краденого…

— Чего ты высматриваешь? — поинтересовался Гунтер, когда я очередной раз дернулась в сторону.

— Полотно надо, рубашка моя уже износилась, а вторая осталась в тех мешках…

Парень понятливо кивнул, ну ясно, у него там тоже что-то ценное было!

— Потом подойдем сюда, сперва надо ножи или меч хоть какой выбрать, это важнее.

Кто же будет спорить, что в дороге меч важнее всех рубашек, вместе взятых?

Оружейный ряд был невелик, но Гунтер и Лукас так и прилипли к прилавку, таща меня за собой. Оба уставились как завороженные на лежащие перед ними клинки всех размеров — длинные и узкие, широкие и клиновидные, кривые, обоюдоострые, с одной острой кромкой…