Шрифт:
Федор. Слава Иисусу!.. Такого еще мир не видел!.. Христе боже!.. (Захлопнув за собой дверь, подбегает к окну.)
Штефан. Ты что, Федор, уже совсем спятил?
Федор (Параске). Упаси тебя матерь божья? (Подбегая к ней.) Не открывай!
Мыкола. Что там? Кто-нибудь гнался за вами?
Федор. Может, и гнался, не знаю! А телку Сидорчака он едва на моих глазах не растерзал...
Отец Юлиан. Неужели волк?
Федор. Хуже.
Штефан. Хоть бы моргнул, брехло! (Плюнул с возмущением).
Федор (запетушился). Кто? Я брехло? Пусть я подохну, если не видел собственными глазами! Как выскочит из ольшаника, как бросится на телку, а сеятели и музыканты врассыпную, кто куда! Сам видел! Сам слышал! Огромный, страшный, ел телку Сидорчака и мяукал...
Мыкол а (сердито). Кто, кот?
Федор (тихо). Лев!!! Сегодня на рассвете кто-то сломал замок на клетке и выпустил зверюгу. Директор зверинца принес ему завтрак, а клетка — пустая. Теперь директор бегает по селу, рвет на себе волосы и кричит председателю сельсовета: «Отдай мне льва! Это государственное имущество!» Он пробовал было поймать зверя, но тот лишь хвост ему показал и — будьте здоровы! А вот теперь выскочил внезапно из ольшаника, пожрал телку на славу и снова дал тягу в лес. Как же нам жить теперь, товарищ агроном, по соседству со львом?
Мы кол а (Штефану). Где Варвара?
Штефан. Опять ни свет ни заря к больному сыну Тымчишина на хутор подалась. Мало ей своих забот дома...
Мыкола распахивает дверь и выскакивает на крыльцо. Доносится размеренный цокот копыт. Отец Юлиан зашатался и оперся рукой о печь.
Мыкола (подходит к фисгармонии, поднимает крышку, берет короткий тихий аккорд). А Лука?
Штефан. Недавно пошел куда-то. Наверное, встречать Варвару.
Мыкола. Пусти, Параска!
Параска (сквозь слезы). Дядя, не ходи, не ходи! Там лев, там страшно!..
Мыкола. Лев уже позавтракал, он теперь не страшен. Я должен узнать, кто это сделал, Параска!.. Кто это сделал?! Кто открыл клетку?
Варвара. Что такое, дядя Мыкола?
Мыкола. Варварка, беда! Кто-то выпустил льва из клетки. Варвара. Как?!
Федор (подбегая к ней). Присягаю богом, учительница! Я сам видел, как он телку Сидорчака разодрал. Его выпустил кто-то, когда все спали...
Лука. Присягали слепцы, что своими глазами видели. Если Федор вообще не выдумал эту фантастическую историю, тогда надо полагать, что служащие зверинца попросту не заперли как следует клетку. Вряд ли в наших Яснычах найдется сумасшедший, которому пришло бы в голову выпустить из клетки...
Федор. Такое страшилище!
Мыкола (Луке). Так думаешь?
Отец Юлиан. В этом не может быть никакого сомнения. Я знаю хорошо своих прихожан.
Мыкола ( отцу Юлиану). А не слишком ли много вы на себя берете?
Отец Юлиан. Моими устами глаголет чистая совесть.
Мыкола. Верю. Однако этого мало. Федор, не знаете, никто чужой не ночевал сегодня в селе?
Федор. По-моему, нет, товарищ агроном. Я бы заметил. Ведь до позднего вечера разносил по хатам газеты. Да и где бы таким приблудам нынче ночевать? Кулаков, вы знаете, уже нет. Одни за кордон метнулись, к американцам, а другие — на чужую печь, век коротать...
Мыкола (провожая Штефана рассеянным взглядом). А ты, Варвара, что думаешь об этом?
Варвара. Мне хочется верить, что Лука... имеет основания. (Посмотрев на часы. Отцу Юлиану). Благодарю вас, отче. Коня я отвела в вашу конюшню. (Подходит к дверям своей комнаты.) Если же выяснится, что Лука ошибся, то... (кусая губы) проклятие тому, кто скажет слово «милосердие»... (Быстро исчезает в своей комнате, но сразу же вновь появляется.) Параска, иди, серденько, погляди — успели дети собраться в школу?
Параска. Бегу, мамуся! (Убегает).
Отец Юлиан (прижимает ладонь ко лбу). Боже мой, дети!.. (Направляется к выходу.)
Мыкола. Успокойтесь, отче. Дети пойдут домой под охраной колхозной стражи.
Отец Юлиан. Мне кажется, что они должны бы сегодня сидеть по домам.
Мыкола (гневно). Нет! Они сегодня будут учиться! Жизнь в Яснычах и сегодня будет идти по обычному советскому распорядку.
Отец Юлиан. Воля ваша. Но мне кажется, что именно вы, так много выстрадавший, умеете дорожить человеческой жизнью.