Шрифт:
Мыкола. Не волнуйтесь. Жизнь, заслуживающую этого названия, я всегда сумею оценить и отстоять.
Отец Юлиан. Я на это больше всего надеюсь, пане агроном. (Кланяется и с достоинством уходит.)
Мыкола. Лука! Будет спрашивать меня Иван Негрич — скажи, я пошел в правление колхоза... А... документы уже оформили тебе в районе?
Лука. Пока нет. Говорят: «Все еще проверяем»...
Мыкола. Любопытно! Чего они тянут? Я же им говорил: твои бумаги в порядке. Иначе бы тебя не пустили сюда к нам... Не кашляешь уже?
Лука. Нет, отец.
Мыкола. Ну, отдохни еще немного, а потом возьмешься за работу. Ведь ты мой сын. (Порывисто обнимает Луку, целует и крепко жмет его руку.)
Лука. Спасибо, дорогой... (Помедлив.) Отец, послушай. Я вижу, тебя не на шутку встревожила эта история со львом. Так знаешь что? Дай мне винчестер. Я пойду и убью льва...
Мыкола. Это самый легкий выход из положения. Убить-то его не шутка. Тот, кто его выпустил,— хитрая бестия. Знал, что делает. Да всего урожая, что мы соберем в колхозе, не хватит купить такого льва. За него же, небось, валютой, чистым золотом правительство платило. Его живьем поймать надо.
Федор кладет на стол пачку газет и тоже собирается уходить. Вдруг появляется Иван Негрич, и с ним — Мыкола. Иван Негрич, крестьянин около пятидесяти лет, с черными как смоль усами, которые он медленно поглаживает, когда чем-либо озабочен. Под густыми бровями — большие умные глаза. Поведение Ивана свидетельствует о том, что он знает себе цену, но не подчеркивает этого. Он почти никогда не расстается с длинным чубуком. Сегодня Иван одет по-праздничному: в новый петек и кептарь, чистую рубашку с красной ленточкой, штаны из серого вельвета. Ноги в постолах и чистых онучах. Черная фетровая шляпа убрана фиалками.
Мыкола (взяв Негрича под руку). Иван, неужели это правда?
Иван (снимая на пороге шляпу). Правда! (Садится на лавку.) Люди позапирались в хатах, село будто вымерло.
Мыкола взволнованно ходит по хате. Лука сходит с крыльца и тихими шагами уходит через двор направо. Мыкола останавливается перед Федором. Федор чешет затылок.
Мыкол а. А как будет сегодня с почтой, Федор?
Федор ( встрепенувшись). С почтой? Бегу, лечу! Вы что, думаете, я боюсь? Чепуха! В австрийские времена, когда я в ту войну в Албании сражался, еще не таких львов там в горах видел и — не убегал. Вот то были львы, пес бы им морды лизал! В два, да нет, точно в три раза больше, чем этот. Нет, куда там в три — в четыре раза больше этого, чтоб я так жив был!
Мыкола (сурово). Ну и что же дальше?
Федор. А что же должно быть? Бегу, лечу! Чтоб так жив был! (Выходит на крыльцо, останавливается, подумав. и поплевав в ладони, стремительно заковылял направо.)
Мыкола (подходя к барометру). Еще день-два такой погоды — и земля рассохнется. (Гневно.) И как это все могло случиться? Какого черта этот зверинец принесло в наше село?!
Иван. Принесло на нашу, голову! Ясно лишь одно: пока этот проклятый лев будет шнырять вокруг села, в поле никто не выйдет.
Мыкола. Из-за паршивого льва, который, верно, от старости еле ноги таскает, сорвется сев? И председатель колхоза спокойно смотрит на это?
Иван. Дело не во льве, а в том, что вокруг льва... Я давно хотел поговорить с тобой, Мыкола, да тебя разве поймаешь? В селе кто-то мутит воду. То о близкой войне появились разговоры, то о вечных снегах Сибири, куда пошлют нас всех гонять белых медведей, если пшеница не уродится. А вот когда все это не помогло, какая-то вражья сила напустила на людей льва. Сперва я подумал, что это те пришлые бандюги из полицаев да эсэсовцев, что Гитлеру раньше служили. Но потом прикинул и решил: нет! У тех своя забота: как бы харчами подзапастись да свою шкуру унести отсюда целой. Тут свой кто-то подливает зелье ежедневно, если не ежечасно. Свой, кому не надо в лесу прятаться и бежать отсюда.
Мыкола. Мой тесть Штефан?
Иван. Вряд ли. У него жало вырвано. Ему, старому Петричу, никто уже больше не доверится. Да и сам он теперь, небось, своей тени боится. Все это горе началось с месяц назад.
Мыкола. Месяц назад?.. (Трет ладонью лицо.) Погоди-погоди! Кого же ты имеешь в виду?
Иван (встает). Скажу откровенно: пока никого. Нужны прямые улики. Из сельсовета мы уже позвонили в район.
Мыкола (быстро ходит по хате напевая). Правильно сделали! Только я считаю (останавливается) мы сами тоже справимся. Как и раньше справлялись. И не с таким зверьем. С тиграми, с королевскими! Нужно только человек семь охраны.
Иван. Я восьмой.
Мыкола. Я девятый. У кого еще есть оружие?
Иван. Кажется, у учительницы есть пистолет.
Мыкола. Учительницу трогать не будем. А те, из зверинца, черт их принес в наше село, делают что-либо?
Иван. Делают: много шуму. Говорят, попробуют заманить.
Мыкола. Пусть пробуют сами. А если у них ничего не выйдет, устроим вечером облаву. На приманку овцу пустим. (Пауза. Ходит по хате.) По правде говоря, я ехал сюда и думал, Что пшеница уже посеяна... (Останавливается.) Что случилось, Иван?