– Котенок, успокойся. Я бы не стал тебя мучить.

– Тогда разжигай мои иллюзии. Это твоя функция хотя бы до момента

моего выздоровления. Я весь напичкан отвратительными предчувствиями.

С Валентином что-то случилось. Он не мог так просто меня бросить. Он бы

облегчил мои страдания, наняв киллера или выписав чек на кругленькую

сумму. С ним что-то сделали. Сезон охоты открыт.

– Мы ведь договорились, что убийства в библиотеки не связаны с твоей

персоной.

– Дверь вон там.

– Я не буду с тобой ссориться.

– Тогда верь в мои бредни.

– А тебе лучше поверить, что Валентин никогда не существовал. В

125

противном случае он сейчас пьет заздравные коктейли где-нибудь в

Бразилии. Навешал бедному мальчику лапши на уши о страшных

бизнесменах, убийцах твоего отца, и грязных интригах и смотался

подальше и побыстрее со своей Ниной в пизду ее Владимировной.

– Тебе не идет ругаться матом. Это только русские умеют. И, кстати,

отечественные бандиты в отличие от иностранных прячутся не в Рио, а в

Женеве. Они насквозь буржуазны.

– Ну что же, значит, твой Валентин не так далеко.

– Оставь его в покое! – прикрикнул я на Диего.

– Договорились. Тебе будет приятно узнать. Лена прислала открытку из

Лондона, у нее все о’кей. Завела знакомство с табачным магнатом, но

хранит мне верность. Передает тебе привет.

– Привет? В этом подвох, что ли, какой-то? Так или иначе хотя бы кто-то

получает от жизни удовольствие. А как там Пашечка-ключник?

– Говорит, к твоей квартире на шаг никто не подходит. Уже начал скучать.

Боюсь, мы забуксовали.

– А как все резво начиналось.

– У нас есть хотя бы ниточка?

– Усвой, это не голливудский блокбастер, где ежесекундно что-нибудь

происходит. Это интеллектуальное, дико медленное европейское кино с

массой крупных планов, изящными интерьерами и рекламой сигарет в

каждой третьей сцене. Ниточка. Ишь чего захотел. Лично я, когда

выздоровею, собираюсь навестить квартиру почившего Тобольцева.

– Возьмешь меня с собой? – у Диего глаза заблестели.

– Вы все так говорите, как будто у меня действительно есть выбор.

– Спасибо.

Диего сделал глоток виски.

– Я давно хотел спросить. О чем тебе рассказывал тот псих из Ленинки?

– О риске, связанном с бижутерией.

– Ничего себе.

– Мне только одна мысль из его бреда понравилась. Она служит

интересным продолжением твоей португальской химере об утерянном

бессмертии.

– Не я ее придумал.

– Без разницы. По словам этого профессора, в газетах он, кстати,

126

преподносится как гениальный научный деятель (кругом одни гении), так

вот по его словам, бессмертие можно заслужить путем кропотливой

духовной работы.

– Интересно, что он имел в виду?

– Что бы он ни имел в виду, нам уже поздно рыпаться. Я о другом

подумал. Как заслужить бессмертие – это тайное знание. Мне кажется, оно

является частью религиозных культов, которые в свою очередь были

ядром всех известных общественных религий. Так Ислам – это для масс,

чтобы держать их под контролем, а Суфизм, тайный культ, мистическое

учение – это для избранных, как раз нацеленных единственно на

воспитание бессмертия в своей душе. То же самое с Иудаизмом и

Каббалой, Индуизмом и Йогой, Христианством и… чем-то там.

– Кажется, ты дилетант.

– Принеси мне варежки.

Диего подчинился.

– Тебе холодно?

Я швырнул варежку в лицо друга.

– Это еще за что?

– За дилетанта. Я неофит, если на то пошло. Я бросаю тебе перчатку.

– Это варежка.

– Тем лучше. Надеюсь, было больнее, потому что дальше мы все равно

не продвинемся. Ты понимаешь, какая это интересная теория? Она

всецело поддерживает теорию бежавших богов. В социальном плане. На

протяжении веков религии контролировали общество, речь не шла о

духовном росте, религия выступала очень эффективным социальным

институтом, способным направлять и вести. Параллельно посвященные