ментолового… Иду через поле. Сказать про щук, что они колышутся подобно волнам как-то

уместнее, чем о той же пшенице, согласитесь. Мне здесь нравится. Большой круг света

движется вместе со мной, освещая всё больше рыб… Ну вот я достиг границы поля, уж не

знаю, двигался ли я вперёд или дал круг, по-моему, я не далеко ушёл от того места, где

начал. Но иду дальше. Вновь вступаю в темноту, хотя здесь уже светлее. Шуршание щучьей

пшеницы постепенно стихает у меня за спиной. Я на какой-то новой территории. Здесь,

действительно, светлее, но это, похоже, искусственное освещение… Да, представьте, что вы

ночью забрели на заводскую территорию, тут довольно мощные фонари, но свойство

местной темноты такое, что она контролирует любые излучения, поэтому даже свет от

фонарей кажется приглушенным и не выходит за строго установленные границы. При их

свете я всё равно остаюсь в темноте. Хотя ориентироваться легче. Плоская, пустынная

территория, торчат какие-то высокие заводские постройки, наполовину обтянутые бетонной

кожей, наполовину – скелеты-каркасы. Некоторые – полностью закрытые коробки, только с

отверстиями под окна. Дайте-ка объясню, чтобы вы точнее почувствовали. Это не

человеческие постройки, никто их не строил, хотя они похожи на типичные заводские здания

или, например, вытянутые дома, какие иногда можно встретить на технической территории

вокзалов. Они, наверное, сами выросли. Как грибы или деревья. Вот на этой территории

дедушкиным табаком вырастают такие бетонные прямоугольник. Но людей здесь нет и,

думаю, никогда не было. То же могу сказать о каких-то кранах, не знаю, для чего они, трубах

и металлических каркасах – человек в их создании не участвовал. Они тут произрастают.

Или были всегда, не знаю… Вновь вижу в небе, в том, что здесь является небом, оранжевые

пятна. И вернулся тот звук, как от гигантского вентилятора. Его лопасти медленно кружат.

Оранжевый свет пропитывает туман сферами. Я иду вперёд. Интересная черта этих мест –

достаточно только сознательно повернуться к чему-то спиной, как вы оказываетесь в новой

точке. Хотя меня не покидает ощущение, что я хожу по кругу. Возможно, не будь этой

черноты, оказалось бы, что здесь всё просто устроено. Вроде большого механизма. Так…

Шёл-шёл… Я упёрся в деревянную стену, Габи.

–

Ой.

118

– Это дом. Да, старый дачный дом. Но он еле виден…

–

А оранжевые пятна где?

–

Вы хотите, чтобы я оглянулся?

– Нет, Борис… Не оглядывайтесь.

Илья и Вика стояли возле дома искусанной женщины.

–

Чего мы ждём? – спросил юноша

– Может, ещё кто-нибудь появится, - ответила Вика, неотрывно наблюдая за избой

поверх забора.

От сторонних наблюдателей их защищали кусты и нарастающие вечерние сумерки. К

искусанной женщине за полчаса до этого стали собираться гости – примерно пятнадцать

человек, больше женщины, среди которых и продавщица местного магазина, и пара мужчин.

Почти у всех, заметила Вика из укрытия, руки покрывали следы комариных укусов

– Тебе к врачу надо, а не здесь стоять. Пойдём же… - Илья неуверенно попытался взять

девушку за плечо, но та грубо его оттолкнула.

– Не мешай. Я память потеряла где-то здесь. Помню, как вышла из этой избы и пошла

по улице, дальше – пустота. Всё, что было до этого момента, помню, а после – нет, значит,

что-то произошло здесь. И это сборище – те же люди из леса.

– Ты же сама сказала, что была здесь утром, а мы столкнулись уже днём. Важнее то, что

произошло после того, как ты отсюда ушла, разве нет?

–

У меня нет других зацепок.

– Ты то же самое говорила перед походом в лес… - еле слышно напомнил Илья. –

Пойдём домой, тебе надо отдохнуть, а там, может, и вспомнишь, что произошло…

– Сам вспоминай. Мне надо попасть в дом.

–

Там двадцать человек народу!

–

Я должна выяснить, что они замышляют. Ты со мной или нет?

–

Но как мы это сделаем?

–

Иди следом. И тихо.

Вика, уже знакомая с территорией, уверенно открыла калитку и прошагала к дому. Илья