–

Я не знаю.

–

А что сказал?

–

Я сначала не мог разобрать. Потом этот в шалаше заплакал. Как ребенок хныкает.

Потом я услышал, он сказал: «Влезь ко мне в одно ухо, а в другое вылезь»… Потом опять

хныкал. А потом стал повторять голосом ребёнка: «Спи, глазок, спи, другой… Спи, глазок,

спи, другой… Спи, глазок», так много-много раз повторял. И тогда я уже убежал…

–

Ты его не видел?

–

Нет. Шёл дождь, и в шалаше было темно.

66

–

Но ты уверен, что там один человек сидел? Он сам говорил за ребёнка, или с ним мог

быть кто-то ещё?

–

Я сам не понял. По-моему, один человек. Но он говорил разными голосами: то

мужским, то женским, то вот, как ребёнок, а в начале рычал.

–

То есть это могла быть и женщина?

–

Я не знаю.

–

А сам голос тебе не показался знакомым?

–

Нет, - Серёжа отрицательно завертел головой.

Яков помолчал, собираясь с мыслями. После небольшой паузы спросил:

– О’кей, а когда ты в следующий раз туда вернулся?

–

Утром. Баба Аня пошла за грибами, и я вместе с ней. Сперва мы наткнулись на бобра,

потом она искала около шалаша, и я туда заглянул.

–

Там, разумеется, уже никого не было?

–

Мг, только остались консервные банки, пустые уже, и кукла какая-то.

–

Пластмассовая, да? Ты это всё выкинул из шалаша и хорошенько потоптал, я

правильно понимаю?

–

А чё, не надо было? – немного виновато уточнил мальчик.

– Ну я думаю, там всё равно никаких следов не было, но в следующий раз, Серый, если

вдруг обнаружишь что-то подозрительное, ну то, что может принадлежать этому человеку из

шалаша, не трогай это, пожалуйста, и сразу сообщи мне. У деда Лёши есть здесь телефон, он

знает, как меня вызвать. Хорошо?

Мальчик кивнул. Яша протянул ему руку, крепко пожал сунутую в ответ маленькую

детскую кисть и на прощание сказал:

– Ты очень помог следствию, Серый, спасибо. Если вспомнишь чего важное – тоже

свяжись со мной в Анонниеми. И лучше пока не гуляй в лесу один… За ребятами Егоровны

тоже стоило бы присмотреть. Я могу поручить тебе это ответственное задание?

– Да, - твёрдо ответил мальчик.

Яша вдобавок хлопнул его по спине и, подтянув сползшие треники, зашагал к Орвокки, всё

это время отчаянно боровшейся с накатившим приступом зевоты. В этой неравной битве

девушка явно проигрывала.

Миниатюрная брюнетка, с красноватым цветом лица из-за недавней маски, чистки и уже

занявшегося солнечного румянца, возвращалась в дом отдыха из леса, где провела,

бесцельно гуляя, больше двух часов. Сейчас она шла по одной из широких улиц деревни

Анонниеми и неустанно вертела головой, стоило только ей поравняться с очередным домом.

Девушка как раз миновала участок, который ещё вчера (она гуляла здесь и днём ранее) кипел

жизнью, а сегодня уже погрузился в сон. Семья из трёх человек – папа, мама и ребёнок –

прямо у неё на глазах погрузилась в легковую машину и куда-то уехала, и видимо, надолго,

раз сегодня дом по-прежнему оставался заперт. Брюнетка подошла к забору, предварительно

оглядевшись, нет ли кого на улице, кто мог бы её заметить, встала на цыпочки и

внимательно оглядела территорию участка.

Всё самое важное, скорее всего, пряталось в глубине за домом, но взгляду девушки

предстали две простенькие клумбы с душистым табаком, ноготками и анютиными глазками,

а также детская зелёная машина в полтора метра длиной, утопшая в высокой траве. Она

изучила и сам дом, пока одноэтажный, но уже с каркасом второго этажа, на который можно

было забраться по садовой лестнице, прислонённой тут же. Правда, девушку больше

заинтересовал фундамент здания. Дом стоял на кирпичной опоре, и специальный щит из

набитых досок по всему периметру скрывал пустое пространство под ним. Но в одном месте,

около крыльца, в деревянном щите была сделана дверца, и кто-то из членов семьи, в чьи

обязанности это входило, уезжая, забыл её прикрыть.