Макар шумно распахнул пиджак, вытащил из внутреннего кармана туго набитый бумажник. Швырнув на прилавок радужную сторублевку, он крикнул:

— Ты лишку-то не рассусоливай, а режь давай мне три аршина на портянки!

К ним подскочил кругленький, лысый хозяин. Он грозно глянул на продавца и, улыбаясь ласково, заговорил с Макаром:

— Пожалуйте, сударь! Сколько вам?.. Три аршинчика-с?.. Сию минуту.

— Три! А ты бери скорее, — обратился он к человеку в золотых очках, — а то я весь кусок откуплю.

Хозяин быстро отмерил Макару сукно.

— Разрежь надвое! — приказал Скоробогатов, присаживаясь на стул и стаскивая с себя приисковые тяжелые сапоги. Он размотал холщевые портянки, навернул на ноги сукно, обулся, а портянки, скомкав, бросил продавцу за прилавок:

— На тебе фрак! Вздумал еще мне говорить поперек, щучья ты вонь. Я тебя могу купить и продать, мелюзга аршинная!

Забрав покупки, он гордо вышел из магазина.

Наталью этот поступок не удивил. Она только внутренне смеялась, видя бахвальство Макара, растерянность продавца, глупо улыбающееся круглое лицо хозяина.

Из магазина Макар поехал к себе домой. Наталья удивленно проговорила:

— Куда ты погнал?.. Довези меня до дому-то!

— Где он у тебя дом-то?

Это вышло у него как-то сердито и укоризненно.

У Натальи дома не было. Она думала остановиться у тетки Арины. Слегка краснея, она сказала:

— Не всем же такими богатыми быть, как вы! — Потом спокойно и твердо добавила — Слушай, не дури, не издевайся! Остановись! Я вылезу. Уйду отсюда пешком.

— Заедем ко мне, — решительно сказал он и погнал лошадь еще быстрей.

— Зачем?..

— Просто так, я хочу так!

Макар искоса посмотрел на Наталью и подумал: «Почему бы мне и не жениться на Наташке?» Эта мысль его как-то обогрела. Он вспомнил ее ласковые глаза, умные разговоры… Макар придержал лошадь, бросил вожжи на бричку и тихо заговорил:

— Все-таки, Наташа, ты зря от меня сторонишься!

Наталья удивленно взглянула на него. Перед нею был прежний Макар — ласковый, прямодушный, сильный. Она промолчала. Скоробогатов, потрогав ее руку продолжал:

— Плюнь, не сердись! Ты думаешь, я с Фимкой?..

— Отстань ты со своей Фимкой. Каждый человек сам себе хозяин! Если я захочу, кто мной распорядится? Я вольный человек. Пусть хоть бы мы с тобой были венчаны, всё равно не имею права связывать тебя и заставлять любить меня… Любовь, Макар Яковлич, приходит сама, когда люди уважают друг друга!

— Не пойму я тебя…

— И не понять тебе меня, потому дороги наши с тобой разные! Я простая, рабочая, а ты…

— Ну и что же? — хвастливо сказал Скоробогатов и пожалел, что ответ вышел грубый. Ему хотелось сказать Наталье что-то ласковое. Он чувствовал уважение к этой женщине. Он даже усомнился, что это — Наталья, та самая девушка, с которой он бывал иногда груб.

«А кто тут виноват?» — подумал он, но ответа, на это не нашел. И снова вернулась мысль: жениться на Наталье. Кто ему запретит?.. «Будущий ребенок. Стыд от людей… — подумал он. — Взял любовницу, да еще с приданым»…

Он не заметил, как подъехали к дому.

— Давай, Наталья, вылезай! Зайдем к нам, попьем чаю, а потом я тебя увезу.

В голосе и глазах Скоробогатова были простота и добродушие. Наталья удивилась и, бессознательно повинуясь, вошла во двор. Их встретила Полинарья, подозрительно взглянув на Наталью.

— Это кто такая?.. — спросила Полинарья.

— Наталья, наша приисковая.

— А зачем она к нам заявилась?..

— Зачем? Просто ехали вместе, ну и заехали! Давай ставь самовар — чай пить будем! — почти раздраженно ответил Макар, распрягая лошадь.

Полинарья поджала губы и с ехидцей процедила сквозь зубы:

— Еще этого не хватало, чтобы ты своих руднишных девок в дом приводил.

Макар виновато улыбнулся Наталье, грозно взглянул на мать и торопливо повел лошадь в конюшню. Наталья же вскинула на плечо сундучок и быстро вышла, провожаемая словами Полинарьи:

— Моду нашел — приисковых лахудр…

Последних слов Наталья уже не слыхала. Не помня себя, она прошла до узкого переулка и скрылась за поворотом.

Когда Макар вышел из конюшни, он в недоумении остановился, отыскивая взглядом Наталью.

— Она где? — спросил он мать, которая стояла на крыльце, воинственно подбоченясь.

— Ушла!

Прихмурив брови, Макар взглянул на мать и быстро выбежал за ворота, но Натальи уже не было. Он злобно сжал кулаки и, подбежав к воротам, с яростью ударил. Они распахнулись.