– У меня не было сомнений, что ты это скажешь. Аманда явно была возмущена.

– Я знаю: все, что ты делаешь, ты делаешь из благих побуждений, и я уверена, что ты изменил

их жизнь к лучшему. Но... с другой стороны, печально, что ты не можешь простить себе то, что, по сути, явилось несчастным случаем. Никто не застрахован от случайностей, даже очень

трагических. Но следить за людьми, за тем, что происходит в их жизни... Это неправильно.

– Ты не понимаешь...
– начал было Доусон.

– Нет, это ты не понимаешь, - перебила его Аманда.
– Ты забыл о главном жизненном

принципе - неприкосновенности личности и частной жизни. А тут людей фотографируют,

что-то вынюхивают про них...

– Это не так, - возразил Доусон.

– Нет, так!
– Аманда ударила рукой по подлокотнику своего кресла.
– А вдруг они когда-

нибудь об этом узнают? Представляешь, что они будут при этом чувствовать? Они воспримут

это именно как посягательство на их частную жизнь.
– Затем, неожиданно для Доусона, Аманда крепко сжала ему руку, желая, чтобы он ее понял.
– Я не говорю, что осуждаю твое

начинание: как распоряжаться своими деньгами - твое дело. Но все остальное? Привлечение к

делу детективов? Ты должен это прекратить. Пообещай, что прекратишь это.

Доусон чувствовал тепло руки Аманды.

– Хорошо, - в конце концов согласился он.
– Обещаю, что с этим будет покончено. Аманда

внимательно посмотрела на него, желая убедиться в его искренности. Впервые за

все время с начала их встречи Доусон выглядел утомленным. Всем своим видом он выражал

поражение. Как бы сложилась его жизнь, думала Аманда, если бы в то лето она не уехала из

города. Пли хотя бы навестила его в заключении. Ей хотелось верить, что все это благотворно

отразилось бы на его судьбе и что Доусон мог бы жить сейчас, не чувствуя давления

прошлого. Пусть бы он не был счастлив, но по крайней мере мог бы обрести покой, чего ему

никогда не удавалось. Но в этом он не одинок. Разве не покоя все ищут?

– Хочу сделать еще одно признание, - объявил Доусон.
– Относительно Боннеров. Аманда

чуть на задохнулась.

– Что еще?

Доусон поскреб пальцем нос, оттягивая продолжение.

– Сегодня утром я купил цветы на могилу доктора Боннера. Я делал это регулярно после того, как освободился. Когда мне бывало совсем тошно.

Аманда пристально смотрела на него, размышляя, все ли он сказал или собирается еще чем-то

удивить. Но никаких откровений дальше не последовало.

– Ну, это совсем ерунда по сравнению с тем, о чем ты рассказывал до этого.

– Само собой. Просто я решил, что должен сказать тебе все.

– Зачем? Потому что тебе так нужно мое мнение?

– Наверное, - пожал плечами Доусон. Аманда с минуту молчала.

– Пожалуй, цветы это даже хорошо, - наконец вынесла она свой вердикт, - главное, не

кидаться в крайности. Цветы на самом деле... уместны.

– Ты думаешь?
– повернулся к ней Доусон.

– Да, - кивнула Аманда.
– Для тебя возложение цветов на его могилу имеет особое значение, не являясь в то же время посягательством на чье-либо личное пространство.

Доусон молча кивнул. Аманда склонилась к нему еще ниже.

– Ты понимаешь, что я имею в виду?
– спросила она.

– После всего мною сказанного я уже боюсь делать выводы.

– Мне кажется, у вас с Таком больше общего, чем ты полагаешь.

– Это хорошо или плохо?
– обернулся к ней Доусон.

– Ну разве я все еще не с тобой?

Жара стала невыносимой даже в тени, и Аманда с Доусоном вернулись в дом, бесшумно

закрыв за собой стеклянную дверь.

– Ну, теперь ты готова?
– спросил Доусон, обводя взглядом кухню.

– Нет, - ответила Аманда.
– Но, наверное, это нужно сделать. До сих пор не могу преодолеть

неловкость. Даже не знаю, с чего начать.

Доусон прошелся по периметру кухни и остановился перед Амандой.

– Ну хорошо, давай попробуем иначе: что тебе вспоминается, когда ты думаешь о своей

последней встрече с Таком?

– Встреча как встреча, ничего особенного. Он рассказывал о Кларе, а я готовила ему ужин, -

пожала плечами Аманда.
– Затем он уснул в кресле, и я накинула ему на плечи одеяло.