оказалось вовсе не так, как в детстве. Выдры там, конечно, были, но они все время спали на

бортике. Мы провели в аквариуме не один час, а они так и не пошевелились. Когда мы уже

уходили, Аннет спросила, почему они не играли, а я не знала, что ответить. Но потом, когда

мы вышли оттуда, мне стало... грустно. Потому что я знала, почему они не играли. Аманда, умолкнув, провела пальцем по краю чашки и подняла на мать глаза.

– Они не были счастливы. Выдры знали, что там, где они живут, не настоящая река. Наверное, они не понимали, как так получилось, но точно знали, что находятся в неволе. Они родились

не для такой жизни и не такой жизни хотели, однако они не могли ее изменить.

Впервые за все это время мать, по-видимому, не знала что сказать. Аманда отодвинула от

себя чашку и поднялась из-за стола. Уходя, она услышала, как мать откашлялась, и

обернулась.

– Я полагаю, ты что-то хотела этим сказать?
– спросила она. Аманда устало улыбнулась.

– Да, - вяло проговорила она.
– Хотела.

11

Доусон опустил крышу «стингрея» и, прислонившись к багажнику, приготовился ждать

Аманду. Тяжелый воздух дышал зноем, предвещая дневную грозу, и Доусон лениво подумал, нет ли у Така, случаем, где-нибудь б доме зонта. Хотя вряд ли. Так с зонтиком - все равно что

Так в платье. Впрочем, кто знает? Так, как выясняется, был человек-сюрприз.

Доусон наблюдал, как в небе медленно и лениво, отбрасывая на землю тень, кружила скопа.

Но вот на подъездной дороге показалась машина Аманды. Захрустев гравием, она

остановилась в тени рядом с автомобилем Доусона.

Из машины вышла Аманда и тут же остановилась, сраженная черными брюками и белой

крахмальной рубашкой Доусона. Это сочетание действительно производило впечатление. С

небрежно перекинутым через плечо пиджаком, Доусон смотрелся, пожалуй, даже слишком

эффектно, что делало слова ее матери еще более пророческими. Сделав глубокий вдох,

Аманда задумалась, как ей быть.

– Я опоздала?
– спросила она, двигаясь навстречу к Доусону, который наблюдал за ее

приближением и даже с расстояния в несколько футов мог видеть, как в ее синих глазах, словно в чистых озерах в солнечный день, играют лучи утреннего солнца. На Аманде был

черный брючный костюм и шелковая блузка без рукавов, шею украшал серебряный

медальон.

– Вовсе нет, - сказал Доусон.
– Я специально приехал пораньше, хотел убедиться, что машина

в полной готовности.

– И что же?

– Тот, кто ее чинил, знал свое дело.

Аманда улыбнулась. Она наконец подошла к Доусону и, повинуясь безотчетному порыву,

поцеловала его в щеку. Доусон растерялся, а появившееся на его лице смущение, как в

зеркале, отразило смущение Аманды. Аманда снова услышала слова матери. Пытаясь

прогнать их, она махнула рукой в сторону машины.

– Ты опустил верх?
– удивилась она.

Ее обращение вернуло Доусона к действительности.

– Я подумал, что мы можем на ней поехать в Вандемир.

– Это же не наша машина.

– Да, - кивнул Доусон.
– Но чтобы проверить, все ли в порядке, на ней нужно прокатиться.

Владелец, прежде чем решится выехать на ней вечером в город, пожелает убедиться, что

автомобиль в безупречном состоянии, уж поверь.

– А вдруг она сломается?

– Не сломается.

– Уверен?

– Абсолютно.

На губах Аманды заиграла улыбка.

– Тогда зачем ее проверять?

Доусон развел руками, не зная, что ответить.

– Ну хорошо, скажу честно, мне просто хочется на ней прокатиться. Грех держать такую

машину в гараже, тем более что владелец ничего не узнает, а ключи у меня.

– И могу тебе сказать, что мы сделаем потом... накатавшись, мы поставим ее на блоки и

включим заднюю передачу, чтобы одометр прокрутил пройденное расстояние назад, верно?

Чтобы владелец ничего не узнал?

– Эта хитрость не пройдет.

– Знаю. Я узнала, об этом когда смотрела «Феррис Бьюллер берет выходной", -усмехнулась

Аманда.

Доусон слегка отклонился назад, любуясь ею.

– Кстати, ты выглядишь потрясающе.

Аманда почувствовала, как ее лицо и шею заливает краска. Когда же она перестанет краснеть

в его присутствии?

– Спасибо, - поблагодарила она, заправляя прядь волос за ухо. Держась от Доусона на

некотором расстоянии, она, в свою очередь, тоже разглядывала его.
– Я, кажется, никогда не