– Ciao, signore! – девушка, довольная своей смелостью, засмеялась.

Полная женская рука схватила её за плечо и втащила в глубину комнаты. В окне показалось улыбчивое лицо толстухи средних лет.

– Scusi, signore. Lei fatto s’nza vol’rlo [168] .

Мерон махнул рукой, давая понять, что всё в порядке и поклонился в ответ.

Через полчаса обитатели дома уже привыкли к новому человеку и, не обращая внимания на его присутствие, занимались домашними делами.

«Да, здесь не любят лезть в чужие дела».
– Посидев на крае фонтана и с удовольствием попробовав холодной вкусной воды, Жильбер вернулся в лавку.

Стараясь не шуметь, он съел хлеб, выпил молоко и поднялся наверх. Целый день Мерон отсыпался, перечитывал записку профессора из Неаполя, думал и снова спал.

Уже в темноте он спустился посмотреть, как идут дела у старика. Тот по-прежнему был в лавке. Он лишь сменил неудобное положение на полу на ещё более неудобное место поверх столешницы стола. Мерон тихо вошёл в комнату, проверил, плотно ли закрыты ставни, взял в руки вазу, склеенную антикваром, и стал с интересом рассматривать её.

– Критская. Ничего особенного. Подражание ранним греческим образцам.

Хозяин поднял голову от бумаг.

– У меня есть несколько более древних из Этрурии [169] . Вон на той полке, видите? Замечательный чёрнофигурный стиль Клития [170] .

Жильбер подошёл к деревянному стеллажу. Там стояли две вазы с изображением галер, дельфинов и воинов.

– Ладно… Смотрите. Только керамику не трогайте руками. Остальное всё можно. Да… И ещё свитки. Не наступите. Я потом наведу здесь порядок.

Хозяин сокровищ снова склонил голову над бумагами…

…На исходе третьего дня они сидели друг против друга. Старик говорил, а Мерон внимательно слушал.

– Можете ничего не записывать. Я вам отдам вот эти мои заметки. – Архивариус ткнул пальцем в ворох бумаг на коленях.

– Так, что мы имеем? – Он аккуратно взял в руки один из пергаментов.
– Это выдержки из донесений папского легата в войсках Готфрида Бульонского:

«…Переправившись на берега Палестины, Болдуин – брат Готфрида - с удивлением открыл для себя Святую землю. Мечети мусульман здесь мирно уживались с многочисленными христианскими храмами и монастырями, построенными задолго до крестовых походов. Устыдившись жестокости крестоносных баронов и рыцарей, вырезавших целые города, не разбирая, иудей ты, сарацин или христианин, Болдуин нашёл единомышленников с такой же глубокой верой в истинное учение Христа, главной из заповедей которого была «Не убий». На склоне горы Сион в развалинах языческого храма по его приказу выстроен монастырь, названный Обителью Богоматери Сиона. Это аббатство он сделал резиденцией основанного им со товарищи монашеского ордена.

Предположительные цели создания братства: первое - возродить принципы чистой веры, изложенные в неком неизвестном ранее Писании, найденном рыцарями Болдуина в развалинах на месте постройки обители, и второе - свободным от мирских соблазнов монашеством и рыцарством противостоять жестокостям крестоносного войска…»

– Ну, как вам такое?
– старик довольно потирал руки.

– Впечатляет! – Мерон сделал нетерпеливый жест рукой.
– Давайте дальше.

Старик, поднеся бумаги поближе к свету свечи, продолжил чтение:

«…Из писем соглядатаев папской курии видно, что, кроме древнего неизвестного Евангелия, почитаемого рыцарями Болдуина, в руки кавалеров Сиона попали свитки неких нафталитов – первосвященников времён Единого царства Израиль, а также так называемые книги Девяти…»

– В архивах не говорится, что это за книги и какие знания в них содержатся, - старик поднял взгляд от бумаг и через секунду снова уткнулся в лист.

«…Там же, на горе Сион, найдены части животворящего креста и некий медный сосуд. Судя по тайне, окружающей его обретение - он имеет для кавалеров Сиона огромную ценность. Казна ордена содержится в меньшем попечении, чем этот кувшин. Его охраняют денно и нощно два рыцаря…»

– Святой Грааль! – вскрикнул Мерон.

– Не знаю, мой друг, не знаю, – засмеялся старик.
– В то время какой-нибудь бродячий монах с богатым воображением мог найти всё, что угодно. Кольцо Соломона, пояс целомудрия царицы Египта Клеопатры, обломок каменной плиты с одной из десяти заповедей или изъеденную червями деревянную миску, из которой якобы вкушал хлеб сам Иисус, - антиквар предостерегающе поднял руку.

– Ещё я нашёл клочок пергамента – копию донесения раба при дворе императора Византии Константина. Дата на пергаменте - 330 год.
– Старик переложил с места на место пару бумаг.
– Речь идёт об отрывке текста на греческом языке со стола в покоях Константина, в котором частично упоминается откровения нафталитов. Как этот свиток попал в хранилище папской библиотеки, можно только догадываться. – Седая голова наклонилась ещё ближе к бумаге.
– Вот он, список текста - всё, что сумел из древнего пергамента отрывками выписать мой прапрадед:

«…Всё живое и мёртвое должно быть в равновесии. Основа гармонии – есть равновесие стихий, равновесие между плотскими устремлениями и возвышением духа, между честолюбивыми устремлениями к властной славе и принуждением к смирению слишком агрессивных действий, угрожающих соблюдению закона гармонии…»

Старик опять прервался, подумал немного и сказал:

– Возможно, эту цель - то есть поиск гармонии - и преследовали основатели Приората Сиона, противодействуя борьбе за власть между вождями крестоносцев, а в дальнейшем перенеся свои усилия на поддержку военного и теологического равновесия в Европе. Для принуждения к этому силой и был, мне кажется, создан Орден нищих рыцарей храма, как военное крыло приората Сиона. Своего рода средневековая жандармерия [171] .