Велик Аллах, и слово его, произнесённое устами Мухаммеда, есть закон для Зайда, ибо говорит учитель: «Зачем мне меч, когда моё оружие – вы, мои ученики; зачем мне щит, если ваши груди защищают меня от стрел и стали язычников? Зачем мне панцирные латы, если у меня есть перо, если у меня есть бумага, если у меня есть слово Аллаха - лучшее средство защиты и нападения. Зачем мне золото, если все богатства мира вскоре будут лежать у ног правоверных мусульман?”

Зайд вытер пот с усталого запылённого лба и пошёл вслед за учителем к открытым воротам города. На боку у воина в простых кожаных ножнах висел меч, от которого отказался пророк.

Блюститель Святого престола ещё раз перечитал многочисленные письма византийского императора Алексея Комнина. В каждой строке, завуалированной пустым красноречием и витиеватостью, были скрыты тревога и просьба о помощи. Несладко приходилось Византии в её границах, сжимаемых, как клещами, турками-сельджуками с Востока и бандами кочевников-арабов с Юга. Алексей в обмен на военную помощь обещал корабли и продовольствие, оружие и проводников. Он даже скрыто намекал на объединение Восточной и Западной церквей под духовной властью римских пап.

Урбан II - в миру Эд де Шатийон - не зря учился у самого Бруно Кёльнского в монастыре Гранд Шартрёз, этой колыбели картезианцев. Он обладал острым умом и предприимчивостью купца. Вот и сейчас он додумывал и мысленно перебирал все детали своего гениального, как он считал, плана. Заполучить духовную власть над Византией, да ещё приобрести обширные земли и новых обращённых в Палестине и Иудее – это ли не цель? Великолепная картина, как мозаика из разноцветных стёкол и камушков, складывалась перед его внутренним взором. Если этот план претворить в жизнь - он убьёт сразу двух или даже трёх куропаток. Кроме укрепления своей власти на Востоке, он усилит влияние римской церкви на Западе. Направит разрушительную энергию феодальных междоусобиц из Европы в пустыню Аравии, уберёт нищий сброд - разорившихся крестьян, воров и убийц - с христианских земель и направит эти банды несокрушимой, фанатичной и голодной армией через Византию на Святые земли. Он даст им путеводную звезду и цель – освобождение Гроба Господня от неверных. Ради этого стоит потрудиться не только ему, но и юродивым, блаженным сумасшедшим приживалам, нашедшим приют в разорённых монастырях, нищим баронам, незаконнорожденным, претендующим на наследство дворянам и наёмникам-искателям приключений. Ещё бы неплохо мобилизовать всех бродячих проповедников и монахов-бездельников, отъедавших щёки на монастырских хлебах. Пусть их ненависть к достатку и роскоши, честолюбие и корявое красноречие сплотит весь плебс от Рейна до Сены. Он перевёл взгляд со свитка на человека, сидящего перед ним.

«Как он невзрачен, этот монах-отшельник. Но зато как злобно горят его глаза!»

На столе Урбана уже лежал пергамент со всеми необходимыми сведениями об этом щуплом, невысокого роста человечке. Самовлюблён и обидчив, как все люди небольшого роста. Достаточно умён. Велеречив и обладает способностью привлечь внимание к себе пламенными проповедями. Именно такие люди нужны для претворения его плана.

– Тебя зовут Пётр, сын мой?

Монах кивнул:

– Моё имя Бартоломео. Некоторые зовут меня Пётр Пустынник - зовите меня этим прозвищем, святой отец.

– Пусть будет по-твоему. У Святого престола к тебе есть дело. – Папа, делая многозначительные паузы тихим, но уверенным голосом, обращая внимание монаха на важные детали, изложил свой план освобождения Святых мест от язычников. Глаза фанатика загорелись огнём честолюбия и жажды власти над толпой.

– Иди, сын мой, и помни: Святая церковь не забудет твоих трудов. Ты призван Господом нести крест Господень в земли нечестивых. Правом, данным мне Иисусом, отпускаю все грехи твои в прошлом и будущем. Отныне на тебя смотрит Бог, за тобой пойдёт его заблудшее стадо, все эти неприкаянные грешники, переполняющие города своими нечестивыми делами и наглым попрошайничеством. В тебе они должны увидеть духовного пастыря, поведущего армию Господа на Иерусалим. – Папа подал Петру руку в тонкой белой перчатке. Пустынник покосился на грязное пятно, оставшеееся от поцелуев множества уст, прикасавшихся к руке блюстителя Святого престола с самого утра, и клюнул испачканное место носом.

Двумя днями позже Пётр стоял перед огромной толпой на центральной площади Руана. Он смотрел на нищих, прикрывающих рваным тряпьём свои худые тела в струпьях и язвах, на разорившихся крестьян, на мелких воришек, шарящих по карманам зевак, на разбойников с большой дороги и безработных ремесленников, раззявивших в криках рты, на монахов, бросивших монастыри и спокойную жизнь в затворничестве. Все они сливались в огромную сотрясавшую воздух массу, грозящую небу сжатыми кулаками и палками. А он, избранник Господа, проповедовал им и направлял это быдло, как овец, на путь истинный:

– Бросайте поля, посевы и земли, бросайте имения и дома, оставьте разбои и грабежи, воровство и попрошайничество. Вас призывает Господь в многострадальную Палестину. Ангелы гнева зовут вас своими трубами к гробу Господа нашего. Прощаются вам все грехи ваши, все долги и неуплаченные подати сеньорам. Отныне один крест вам защита и указующий перст на Восток. Ваше имущество, жёны и дети отныне - под покровительством церкви. Идите за мной, и вы искупите все прегрешения ваши в бою с неверными. Нет для вас иного пути, нет для вас иного дела, пока Гроб Господень и Палестина в руках нечестивых агарян. Короли и пророки, святые мученики и рыцари давно минувших времён переворачиваются в гробах, покидают свои могилы, чтобы встать впереди вас рядом со мной. Само небо покровительствует нам! – Пётр простёр руки вверх.

На Востоке плотным ажурным ковром расцветали кроваво-красные облака. Прямо над головами нищего воинства встало видение. Комета в виде меча опускалась на белый, медленно уносимый западным ветром призрачный город, обнесённый стеной и высокими башнями, на одной из которых чётко был виден полумесяц. Толпа ахнула в едином порыве.

В первые дни апреля 1095 года все дороги Европы были заполнены толпами крестьян, вооружённых вилами и косами, отрядами рыцарей и солдат, повозками с утварью и нехитрым скарбом. Вьючные мулы, нагруженные палатками, лоскутными одеялами и котлами, тонули в грязи. Отовсюду слышались звуки рожков, свирелей и труб, пение гимнов и псалмов. Чаще всего слышались возгласы «Аллилуйя!» и «Этого желает Иисус». Сам Пётр Пустынник в шерстяной рясе, плаще с капюшоном, в сандалиях на босу ногу ехал во главе армии оборванцев и нищего сброда на муле, подаренном ему рыцарем Готье Неимущим. Авангард войска состоял всего из восьми всадников под началом самого Готье и имел хоть какое-то представление о дисциплине и воинском искусстве. Остальная толпа промышляла воровством, грабежами и собиранием милостыни в селениях и городах на всём протяжении пути до гаваней Греции и Византии. После долгого изнурительного похода, стычек и драк за воду и еду, сено и женщин, после болезней и смертей, христово воинство наконец добралось до моря.