–  Погоди-ка!
– остановил его Котя.

Сумкин настолько искренне отказывался верить в то, что оказался в далеком прошлом, что Котя и сам засомневался, да пуще прежнего. Он отошел от валуна шагов на двадцать и, повернувшись спиной к Нике и Федору, сунул руку в карман джинсов - туда, где лежала фигурка дракона. Чижиков намеревался с помощью предмета попытаться «пробить» кого-нибудь из знакомых, а уж потом решать по обстоятельствам: если удастся - значит, где-то недалеко и впрямь должны ходить электрички, а у озера он наблюдал съемки исторического фильма, а вот если нет…

Дракона в кармане не было.

Тут уж Чижиков всполошился не на шутку: обшарил и вы вернул все карманы. Снял куртку и буквально выпотрошил ее.

Ничего. Ни следа. Дракон исчез.

–  Потерял что-то?
– спросил подошедший Сумкин.

–  Да… - выдохнул Чижиков. Дракона не было, и внутри будто что-то оборвалось. Возникло острое тоскливое чувство чудовищной потери.
– Вроде того. Слушай, Федор, - Котя обернулся к другу.
– Глянь мне в глаза. Только смотри внимательно!

–  Ну, смотрю.

–  Какого они цвета?

–  Обычного.

–  Одинаковые по цвету?

–  Абсолютно!
– Сумкин посмотрел на Котю с подозрением.
– Слушай, старик, что-то ты меня настораживаешь в последнее время. То вдруг воспылал жаждой знаний, чего за тобой отродясь не водилось, то за глаза волнуешься. А я говорил тебе, говорил: вывихнешь головной мозг - другого потом не купишь. Знания - они, брат, такая вещь, что…

–  Да брось ты, Федор!
– оборвал его Чижиков. Пропажа дракона подкосила его, мысли путались, холодное отчаяние подкатило к горлу.
– Перестань уже ерунду молоть! Говорят тебе: мы в третьем веке до нашей эры! Меня сюда перенесла вот она, - Котя ткнул пальцем в Нику.
– А ты, ты откуда здесь взялся? А?!

–  Смотри-ка!
– вдруг округлил глаза Сумкин, глядя Коте за спину.
– Человек!

Чижиков медленно обернулся.

Шагах в пятидесяти от них застыло нечто, весьма напоминавшее по виду человека: сгорбленное, одетое в грязную дырявую дерюгу существо, украшенное длинной, черной и крайне растрепанной шевелюрой, в которой застряли сухие листики и прочий мусор, с жидкой бороденкой и решительно босое. Существо опиралось на не менее его самого изогнутую палку, на шее у существа висели блестящие побрякушки на веревочках. Полуоткрывши рот, в котором хорошо просматривались два одиноких кривых зуба, и вытаращив раскосые глаза, пришелец в полнейшем изумлении созерцал Чижикова и Сумкина.

–  Простите, пожалуйста!
– обратился к нему Сумкин.
– Вы не будете столь любезны подсказать, как пройти на станцию?

Существо затрясло бороденкой, вытаращило глаза еще больше и начало поднимать свободную от клюки руку с растопыренными пальцами.

–  Не бойтесь! Мы не сделаем вам ничего плохого, - заверил великий китаист.
– Нам просто нужно в город.

–  А-а-а-а-а-а!!!
– изо всей мочи заорал пришелец и замахал рукой, отгоняя Сумкина прочь.

Существо, воя и икая от ужаса, вознамерилось обратиться в бегство, и тут рядом с приятелями встала Ника.

–  Это плохо, - сказала девушка из будущего и быстро нажала пальцем на часики, что были у нее на левом запястье.

Что случилось потом, Чижиков не понял.

Мир внезапно вздрогнул, вспыхнул ярче яркого - Котя от неожиданности даже зажмурился, а когда открыл глаза, пугливого пришельца с палкой нигде видно не было.

–  Что?
– только и смог вымолвить Чижиков.

ЭПИЗОД 6 Благовещий зверь

Поднебесная, уезд Пэйсянъ, III век до н. э.

На душе у смотрителя Лю было тревожно.

Неладно стало в Поднебесной. Многотрудное строительство и многочисленные работы на благо державы, за коими неустанно надзирало зоркое око великого владыки, день ото дня истощали народные силы. В уезды зачастили гвардейцы, требуя в повинность новых и новых людей; нужды столицы и двора в провианте и мастеровых умножались и умножались. Лю Бан горестно смотрел, как из уезда утекают рабочие руки - кто на отработку повинностей (и возвращались очень немногие!), а кто, не вытерпев гнета, в разбойную вольницу. Если так и дальше пойдет, кто будет обрабатывать поля?

Здесь и там вспыхивали волнения, возникали бунты, и солдаты владыки уже не успевали их усмирять и подавлять. Чуть не каждый день шли известия о нападениях вольных людей на караваны с продовольствием и лодки с зерном, что без конца направлялись в столицу. Выслушивая такие вести с неизменной печалью, Лю Бан уже не мог, как в прежние времена, должным образом исполнять долг смотрителя и обеспечивать необходимый порядок на дорогах и трактах, железной рукой выкорчевывая разбойные гнезда и дотла разрушая станы вольных людей. Ибо с того памятного вечера, когда судьба его в одночасье перевернулась, Лю Бан не был более своему долгу всецело верен. Ведь брат его Лю Кан укрывался сейчас в одном из многочисленных разбойничьих станов, куда сам Лю Бан тайно его и направил.