— А я порчу? — усмехнулся Николай. — Просто интересно, как все устроено. — Он сделал небольшую паузу и неуверенно, просительным тоном продолжал: — Знаешь, давай заглянем в эту втулку?.. Там должны быть шариковые подшипники… Мы только чуть-чуть разберем ее.

— Как ваш будильник в прошлом году, который с того времени не ходит? — подхватил Лева насмешливо. — Дикие мысли приходят тебе в голову. — Он запнулся, удивленный выражением лица Николая. Что это — мольба… огорчение… или упрямство, решимость сделать по-своему? — Дай сюда! — с испугом выкрикнул Лева и грубо рванул из рук Николая колесо. — Кто-то делал, а ты теперь шарики разбрасывать станешь?.. А кататься не тебе, и отвечать перед матерью тоже не тебе!

Николай выпустил колесо, и лицо его стало жалким и растерянным. Оно чем-то напомнило Леве лицо Леночки, когда он однажды накричал на нее. Склонившись над велосипедом, чтобы не видеть глаз Николая, Лева принялся закреплять колесо. Закончив, он прислонил велосипед к дереву. Тут только Николай заметил у него под носом засохшую кровь.

— Падал? — спросил он, чтобы скрыть свою обиду.

— Пробовал, — ухмыльнулся Лева и доверительно добавил: — Равновесие быстро теряю.

— А я, знаешь, в детстве здорово катался на одном коньке, — как будто без всякой связи вспомнил Николай.

Присев на корточки, Лева носовым платком протирал спицы колеса. Он, казалось, и не догадывался, как страстно хотелось Николаю покататься.

— Неважно, что ты падал, — продолжает Николай, — зато уже научился немного.

— Научился, а как же!.. Три шага уже могу проехать не падая. — И с неожиданным озлоблением Лева добавил: — С вами научишься!

— А мы чем провинились? — спросил Николай, не понимая, к чему клонит Лева.

— Еще спрашивает!.. Кто этих камней тут набросал?

— Тю-ю! Еще весной было, в грязюку. Без этих камней тут тогда было не пройти.

— Зато теперь не проехать.

— По-моему, вся беда в том, что ты неправильно садишься, — говорит Николай и протягивает левую руку к рулю велосипеда, а правую — к седлу. Он делает это внешне очень решительно, но с той внутренней неуверенностью, какую испытывает человек, собираясь погладить чужую собаку: а вдруг она зарычит или укусит?

— Не тронь, — тотчас же зарычал Лева, — машина новая.

Николай отдернул руку, и оттого, что не сумел скрыть замешательства, ему стало стыдно.

— Что с того, что машина новая, — сказал он с раздражением, — не любоваться же ею, а ездить…

— Кому ездить, а кому и любоваться, — с ехидцей проговорил Лева. — Дело в том, что запасных частей к ней нет, да и исправить некому будет при надобности.

— Исправить сможем, не велика беда.

— Да ну? Так, может, ты и машину себе сам сделаешь? А я помогу. — И, таинственно улыбаясь, Лева принялся шарить в карманах. Потом протянул Николаю сжатый кулак: — Вот тебе пара колес для начала.

В руке у него была пустая катушка от ниток.

Николаю вдруг захотелось изо всех сил хватить рукой по катушке, но тут уже и Лева понял, что пересолил.

— Ну покажи, как ты умеешь сохранять равновесие, — сказал он, передавая машину Николаю.

После нескольких попыток Николаю удалось, став на левую педаль и опираясь руками о руль, разогнать машину с небольшого уклона и затем уже перебросить вторую ногу через седло. Пока он стоял на одной педали, он чувствовал себя в полной безопасности — в любой момент можно соскочить на землю. Но стоило ему оказаться в седле, как сразу же обнаружилось, что он не властен над машиной, а скорее она над ним. Она свернула в сторону, запрыгала по кочкам и камням, руль вилял, вырывался из рук. Разумеется, очень скоро седок свалился. При этом пострадала нога, а вся одежда с правой стороны оказалась забрызганной грязью.

— Вот, как раз так и я умею, — говорит Лева, помогая ему подняться. — Гляди, как надо! — Он сел на машину, проехал несколько шагов, сделал поворот и вернулся к Николаю.

— Обманываешь? — улыбнулся Николай. — Вовсе не падаешь.

— Потому что свою норму падений перевыполнил — все тело в синяках, — невесело пошутил Лева, слезая с велосипеда. — Какой-то ученый подсчитал, что на теле у человека может поместиться не более двух сотен синяков. Так что надо оставить место на завтра.

— А если места не хватит, можно каждый синяк сделать двухэтажным, — подсказал Николай.

Из-за поворота на аэродром показался велосипедист. Он быстро приближался, и мальчики узнали Гену Князева. Вот он обогнал какой-то неуклюжий грузовик, исчез в небольшой рощице и вскоре вынырнул из нее. Гена мчался, не держась за руль, а распластав руки в стороны, слегка ритмично покачивая ими. Иногда он пригибался вперед или откидывался назад, и тогда его руки вздрагивали более резко. Чем-то он напоминал Николаю парящую птицу.