— Это шутка. Нтъ, это пустяки…

— Это имло значеніе. Она продлала и со мной нчто подобное. Это было съ годъ тому назадъ. Мы были на палуб почтоваго парохода, пока онъ стоялъ здсь въ гавани; шелъ дождь и было холодно. Какая-то женщина съ маленькимъ ребенкомъ сидитъ на налуб и мерзнетъ. Эдварда спрашиваетъ ее:- Вамъ холодно? — Да, женщин было холодно. — И маленькому тоже холодно? — Конечно и маленькому тоже холодно. — Почему же вы не идете въ каюту? — спрашиваетъ Эдварда. — У меня мсто на палуб, - отвчаетъ женщина. Эдварда смотритъ на меня. — У, женщины мсто только на палуб, - говоритъ она. Что же подлаешь, говорю я самъ себ. Но я прекрасно понимаю взглядъ Эдварды. Я не богатъ, я вышелъ въ люди изъ ничтожества, у меня вс деньги на счету. Я отхожу отъ женщины и думаю: если нужно за нее заплатить, пусть заплатитъ сама Эдварда, у нея и у ея отца побольше денегъ, нежели у меня. И Эдварда платитъ сама. Въ этомъ отношеніи она удивительна, никто не скажетъ, что у нея нтъ сердца. Но такъ врно, какъ вотъ я сижу, она ждала, что я заплачу за мсто въ кают для женщины и для ребенка, я видлъ это по ея глазамъ. Что же дальше? Женщина встала и поблагодарила за такую большую помощь.

— Не меня благодарите, а вонъ того господина, — отвчаетъ Эдварда и спокойно указываетъ на меня. Какъ вы это находите? Я слышу, что женщина благодаритъ также и меня, и я ничего не могу на это сказать, я предоставляю всему итти своимъ чередомъ.

Видите, это одна только черта, но я могъ бы разсказать много другихъ. А что касается пяти талеровъ на чай гребцу, то она сама дала эти деньги. Если бъ вы это сдлали, она бросилась бы къ вамъ на шею; вы были бы тогда знатной особой, потому что выкинули такую несуразную штуку изъ-за стоптаннаго башмака, это было бы ей по душ, она всегда мечтала объ этомъ. Такъ какъ вы этого не сдлали, то она сдлала это сама отъ вашего имени. Вотъ какая она неразумная и расчетливая въ то же самое время.

— Такъ, значить, никто не можетъ ею овладть? — спросилъ я.

— Съ ней нужно быть построже, — отвчалъ уклончиво докторъ; это нехорошо, что она ведетъ такъ свободно игру, она длаетъ все, что ей угодно, и одерживаетъ побды, сколько ей хочется. Вс ею заняты, никто не обнаруживаетъ къ ней равнодушія, всегда есть кто-нибудь подъ рукой, на комъ она можетъ длать свои испытанія. Замтили ли вы, какъ я съ ней обращаюсь? Какъ съ школьницей, какъ съ маленькой двочкой, я руковожу ею, исправляю ея языкъ, слжу за ней и ставлю ее въ затруднительное положеніе. Вы думаете, она этого не понимаетъ? Ахъ, она горда и упряма, это ее оскорбляетъ; но она черезчуръ горда, чтобы показать, что это ее оскорбляетъ. Но съ ней нужно именно такъ обращаться. Когда вы явились, я уже цлый годъ держалъ ее въ повиновеніи; это имло свое дйствіе, она плакала отъ боли и досады, она сдлалась благоразумной. Явились вы и все разстроили. Такъ вотъ и идетъ, одинъ оставляетъ, другой принимаетъ за нее, за вами придетъ, вроятно, третій, кто знаетъ.

— Ого, у доктора есть за что мстить, — подумалъ я и сказалъ:

— Скажите мн теперь, докторъ, зачмъ вы старались и утруждали себя сообщать мн все это? Долженъ я вамъ помочь опять привести въ повиновеніе Эдварду?

— Въ довершеніе всего она пламенна, какъ вулканъ, — продолжалъ онъ, не обращая вниманія на мой вопросъ.

— Вы спрашиваете, можетъ ли кто-нибудь овладть ею. Конечно, да, почему же нтъ. Она ждетъ своего принца, онъ еще не явился, она длаетъ ошибку за ошибкой, она думала, что вы — принцъ, тмъ боле, что у васъ такой звриный взглядъ, ха-ха! Послушайте, господинъ лейтенантъ, во всякомъ случа вы должны были захватить хоть свою форму. Она имла бы теперь значеніе. Почему же кому-нибудь я не завладть ею. Я видлъ, какъ она ломала руки въ ожиданіи того, кто долженъ былъ притти и взять ее, увезти и владть ея душой и тломъ. Да, но онъ долженъ притти извн, вывернуть въ одинъ прекрасный день, какъ совершенно особое существо. Мн кажется, что-то кроется въ томъ, что господинъ Макъ отправился въ экспедицію. Уже разъ было, что господинъ Макъ отправился, въ путешествіе, а когда онъ вернулся, его сопровождалъ какой-то господинъ.

— Его сопровождалъ господинъ?

— Но, увы, онъ не годился, — сказалъ докторъ, горько усмхнувшись. — Это былъ человкъ моихъ лтъ; онъ и хромалъ, такъ же какъ я. Но то не былъ принцъ.

— А куда онъ ухалъ? — спросилъ я, пристально посмотрвъ на доктора…

— Куда онъ ухалъ? отсюда? Этого я не знаю, — отвчалъ онъ, смутившись.

— Но мы совсмъ заболтались, черезъ недлю вы сможете ступать на вашу ногу. До свиданія.

Я слышу около своей хижины женскій голосъ, кровь бросается мн въ голову; это — голосъ Эдварды.

— Что я слышу, — Гланъ, Гланъ боленъ?

И моя прислуга отвчаетъ за дверью:

— Теперь онъ уже почти поправился.

Этотъ «Гланъ, Гланъ» потрясъ меня до мозга костей, она два раза повторила мое имя; это подйствовало на меня, ея голосъ былъ ясный и взволнованный. Она отворила дверь, не постучавшись, поспшно вошла и взглянула на меня. И вдругъ мн стало такъ, какъ въ былые дни; на ней была ея перекрашенная кофточка, а фартукъ былъ завязанъ ниже таліи, чтобы талія казалась длинне. Я все это тотчасъ же замтилъ, ея взглядъ, ея смуглое лицо съ бровями, высоко изогнутыми на лбу, удивительно нжное выраженіе ея рукъ, все это съ силой ворвалось въ меня и такъ смутило. «Ее я цловалъ», подумалъ я. Я всталъ и продолжалъ стоять.

— Вы встаете, вы, можете стоять, — сказала она. — Садитесь же, у васъ болитъ нога, вы ее прострлили. Боже мой, какъ это случилось? Я только. что узнала объ этомъ. А я все время думала: гд же Гланъ? Онъ совсмъ больше не приходитъ. Я ровно ничего не знала. Вы ее прострлили нсколько недль тому назадъ, какъ я слышу, а я ни слова объ этомъ не знала. Ну какъ вы теперь? Вы ужасно поблднли, я совсмъ васъ не узнаю. А нога? Вы останетесь хромымъ? Докторъ говоритъ, что вы не будете хромать. Какъ искренно я рада за васъ, что вы не будете хромымъ, я благодарю Бога за это. Надюсь, вы извините меня, что я пришла сюда, не долго думая, я не шла, а бжала…

Она нагнулась ко мн, она была близка ко мн, я чувствовалъ на своемъ лиц ея дыханіе, я протянулъ къ ней руки. Тогда она отошла назадъ. Ея глаза были еще влажны.

— Это вотъ какъ произошло, — бормоталъ я. — Я хотлъ поставить ружье въ уголъ, я держалъ его обратной стороной, дуломъ внизъ; вдругъ я услышалъ выстрлъ. Несчастный случай.

— Несчастный случай, — сказала она въ раздумь и кивнула головой.

— Дайте мн посмотрть, вдь эта лвая нога; но почему именно лвая!… Да, вдь это случайность…