– Ну какой же ты ублюдок!

– Рон, прекрати! Господин директор, только не бейте его, он просто глупый.

– Глупость, мисс Грейнджер, счастливое качество, к сожалению, плохо излечимое, - спокойно произносит Снейп.

И бить никого на этот раз не собирается. Вообще мне всегда казалось, что распускать руки Снейпу не свойственно. Язвить, издеваться, ровнять с грязью - это да, всегда пожалуйста, но вот бить? Наверное, мы действительно несколько перегнули палку. Но мне понравилось - и наорался, и душу отвел. А он тем временем продолжает:

– Если вам все же интересно, что могу предложить вам я, то предлагаю все же меня дослушать, а не пререкаться со мной. Я действительно собираюсь предложить вам помощь, потому что трем детям не справиться с Лордом и ордой Упивающихся, что бы вам не плел Дамблдор.

При этом имени я напрягаюсь.

– Нечего дергаться, Поттер, Вы не фокстерьер на охоте. Так вот, я не могу понять, что надоумило вас, сбежав из Норы, не довериться никому из взрослых. Конечно, не мне, я же для вас убийца, Упивающийся, ну, вы сами все только что озвучили. Но есть же Кингсли, ваш любимый Люпин, наконец, профессор Мак Гонагалл - все те, кому вы доверяете. За каким же чертом вас понесло в лес? Что вы хотели там найти, идиоты?
– тут он повышает голос, и я вдруг замечаю, что никогда не слышал, как он повышает на кого-то голос. Всегда этот ровный шелест, практически шипение. Змей.

– Да, в школу возвращаться вам было нельзя, - он тут же опять успокаивается, - но это не значит, что надо бродить по лесу в поисках неизвестно чего. Поэтому я собираюсь навязать вам свою помощь, раз другие кандидаты показались вам неподходящими.

Черт, то, что он говорит, в общем-то, абсолютно правильно. Что нам мешало пойти к Кингсли или к Ремусу? А что если это Снейп прислал нам то письмо, после которого мы сбежали из Норы? Нет, такого не может быть. Хороший Снейп? Дамблдор, Дамблдор, Снейп убил его, вот почему он ни при каких раскладах не может быть хорошим.

Наш тюремщик поднимается с кресла и подходит к нам ближе. Мы с Роном непроизвольно вздрагиваем, и он, разумеется, это замечает и опять ухмыляется. Смотрит на наши разбитые морды, чешет в затылке и вдруг совершенно неожиданно изрекает:

– Похоже, я несколько перестарался, - и произносит исцеляющие заклинания.

Во всем этом есть что-то неправильное. Во-первых, тот Снейп, которого я знал раньше, никогда бы не стал чесать в затылке на виду у своих, хоть уже и бывших, учеников. А во-вторых, он бы раньше и пальцем не пошевельнул, чтобы вылечить наши опухшие лица - так бы и ходили до этого, как его, морковкиного заговления! Значит, ему почему-то нужно наше пусть не доверие, но хотя бы приемлемое отношение. Но зачем? Действительно, сдал нас Лорду - и дело с концом. А он хочет… он что, хочет, чтоб у нас получилось? Может быть, Лорд ему чем-то насолил, и у него теперь своя игра? Да, да, вот это хорошая версия. А вот вариант неземной любви к нам троим и неслыханное человеколюбие - это же полный бред. Такого просто не может быть, потому что не может быть никогда.

– Мои условия очень просты, - жестко говорит он, глядя нам всем поочередно прямо в глаза.
– Вы даете мне Непреложный обет, включающий следующее: вы слушаетесь меня во всем, что касается нашего общего дела (ну, разумеется, не того, что нам есть на обед!), вы не вредите мне, и вы сохраняете в тайне все, что произошло и будет происходить в этом доме. Я же предоставляю вам помощь и свободу. И еще, уже без всякого обета - вы рассказываете мне все, что знаете о крестражах.

О, знаете ли вы, что такое трогательное единодушие? Теперь я знаю. Это именно то чувство, которое подхватывает нас в тот момент, когда мерзавец заканчивает говорить. Мы хором, не сговариваясь, в три голоса и абсолютно синхронно вопим «НЕТ»!

Он разводит руками и опять улыбается. Он, наверное, за всю свою жизнь столько не улыбался, сколько сегодня, глядя на нашу подростковую бурю эмоций.

– Ну, нет, так нет. Времени у вас, я так понимаю, вагон, торопиться совершенно некуда, Темный Лорд не вчера появился, ну, носит его земля уже лет семьдесят как и еще немного поносит. Вы будете сидеть здесь либо до тех пор, пока не согласитесь, либо, если ситуация будет обостряться, я перейду к рассмотрению уже названных других вариантов. Я предлагаю вам подумать. Морить вас холодом, голодом и жаждой я не собираюсь, хотя, конечно, для моего имиджа это было бы предпочтительнее. Заклинание, которое вас так порадовало, называется Sanus, палочек у вас нет, попрактикуетесь так, на себе это довольно просто, так что должно получиться. Ужин сейчас будет, с цепи я вас не спущу.

Ох, как он ухмыляется. Он просто издевается и не скрывает этого. Разворачивается и уже от самой двери говорит:

– Да, и чтоб у вас не возникло соблазна: для произнесения Непреложного обета, как вы знаете, нужны палочки, которые в случае вашего согласия этот обет принести я вынужден буду вам вернуть. Так вот, магия в этом доме работает таким образом, что все ваши злонамеренные действия, направленные на меня, вернуться вам сторицей. Так что не советую даже рассматривать такой вариант. Кстати, и обычных предметов это тоже касается. Кроме того, помещение зачаровано так, что никакое нанесение вреда себе своими руками или добрыми руками друга здесь не пройдет. Так что не пытайтесь заколоться вилкой за ужином или вскрыть себе ложкой вены. Отдыхайте!

И он уже стоит в дверях, когда Гермиона окликает его:

– Господин директор, а наши вещи у Вас?

Мне самому безумно интересно, что ей там понадобилось. Почитать нам на ночь сказочки Барда Бидля? Пудреница, зеркальце, тампоны и прокладки?

– Разумеется у меня. А что Вы там хотели?

– Сэр, я подумала, может быть… может быть, можно нам взять оттуда наши сигареты!

Гениально, Гермиона! Мы же из-за этих сигарет жизнью рисковали, попались, можно сказать, охотясь за куревом и выпивкой! Даст он их нам, как же! Но он смеется, на этот раз даже не издевается, лезет в карман жилетки и достает оттуда пачку настоящих маггловских сигарет. Судя по ее виду только что начатую! И бросает ее нам вместе с зажигалкой, попадая аккурат на тюфячок рядом с Герми.