Я, словно забывшись, протягиваю руку к одному из шариков - он наполнен золотистым светом, на его круглых боках бегут запряженные в санки олени.

– У меня в детстве тоже был такой, - неожиданно для себя говорю я, - но я его разбил. И мама даже ругалась.

– А она на тебя часто ругалась?

– Нет, почти никогда. Просто этот шарик ей было очень жалко, она его почему-то очень любила… Только на нашем шарике в санках еще сидел Санта.

Мне даже странно, что я говорю все это Снейпу, стоя с ним на улице в окружении парящих светлячков, затягиваясь сигаретой, которую он сам мне предложил.

– Тогда таких шариков было много, - говорит Снейп, - они все были немного разные. У меня был еще один почти такой же, только на нем по кругу были нарисованы ангелы. И я его тоже разбил.

– Сэр, - вдруг прошу я, - а научите меня запускать светлячков.

– Зачем?
– он усмехается и смотрит на меня сейчас как-то, ну, я не знаю, по-доброму, что ли. Даже не верится, что пару минут назад он собирался отправить мне весь ужин за шиворот…

– Просто это красиво. Настоящее волшебство. Гораздо лучше, чем разбивать стаканы.

– Настоящее волшебство? Я не могу тебя этому научить.

– Но почему?
– мне даже обидно. Наверняка это что-то совсем не сложное.

– Гарри, - говорит он, - тебе, конечно, кажется, что это просто детские игрушки, но это не совсем так. Для того чтобы вызывать светлячков, ты должен знать силы, обитающие в этом месте. И они должны знать тебя. Светлячки - это не иллюзия. Это часть сил этих мест, которые я и Блейки можем призывать. Ты не сможешь. Не обижайся.

Мы еще некоторое время стоим возле елки и молчим.

– Я ничего не подарил вам на Рождество, - неожиданно говорит Снейп.

– Мы же Вам тоже ничего не подарили, сэр, - удивляюсь я.

– Вы уничтожили крестраж.

– А Вы учите нас магии, так что все по-честному, - я улыбаюсь, вдруг представив себе его, пакующего для нас рождественские подарки.

Он опять улыбается.

– Раз по-честному, так тому и быть, - заключает он.
– А что бы тебе хотелось? Кроме зелья забвения, яду понадежнее или хорошо намыленной петли?

Он опять откуда-то знает мои мысли! Яд и петля - вот о чем я думал, сидя в комнате и созерцая свою пустоту. Я не знаю, что ему ответить.

– Я не знаю, сэр, - наконец, отвечаю я.
– Если честно, то ничего. Абсолютно.

– А когда ты был ребенком?

Я не понимаю, почему он спрашивает меня об этом. Неужели ему интересно стоять со мной на улице на мокром расползающемся под ногами снегу и болтать о шариках и о том, о каких подарках я мечтал в детстве? Но я все же отвечаю.

– Когда-то мне хотелось кошку или собаку. Но папа был категорически против собак, я уже потом понял, что из-за Сириуса. А кот у нас был. Только он был большой, а я маленький, и он меня не очень любил. А я его все время тискал. Папа всегда дарил мне метлы, самые последние модели, так что я знал, что если не на Рождество, то на день рождения у меня точно будет метла. Сэр, я правда не знаю… Разве что кто-нибудь подарил бы мне голову Волдеморта на блюде…

– С этим сложнее, - смеется Снейп, - боюсь, этого подарка все ждут от тебя.
– И тут же неожиданно прерывает наш дурацкий разговор.
– Пойдем в дом, замерзнешь.

Мы возвращаемся, Снейп, как ни в чем не бывало, сообщает мне, что ужин у меня на столе под согревающими чарами, даже желает мне спокойной ночи. И я, как ни странно, иду и ем этот чертов ужин, пью зелья и читаю на ночь еще страниц пятьдесят этой непролазной книжки.

А наутро меня будит Гермиона, сообщая, что в столовой нас ждет завтрак, а в гостиной Снейп. И для меня начинается неделя полного кошмара, в который Снейп так талантливо превращает нашу жизнь. Мы разбиваемся на пары, я, конечно, начинаю с ним. Измотав меня за полчаса, он берется за Гермиону, а мы тем временем мучаем друг друга с Роном, потом Рон отправляется к Снейпу на расправу. И так до бесконечности. Два часа, перерыв на ланч, я готов рыдать, как делала это вчера Герми. Просто от усталости, от злости на себя, на Снейпа, на весь мир. Потом еще два часа - он заставляет нас отбивать летящие в нас мячики при помощи беспалочковой магии, объясняя, что это на тот случай, если мы столкнемся с маггловским оружием. И так до полного изнеможения, каждый день. Только к концу этого недельного марафона в нас летят уже не мячики, а вполне себе увесистые предметы, среди прочего ножи и кинжалы… Он садист и изверг, думаю я, в этом мы все трое вполне солидарны.

А когда эта неделя заканчивается, он оправляет нас за вторым крестражем, доверив на этот раз открытие портала Гермионе.

* * *

Чаша.

Я бегу. Бегу по вытянутому овальному полю, а руках у меня тяжелый круглый каменный мячик, который я уже тороплюсь передать другому игроку, чтобы оказаться ближе к круглому каменному кольцу, развернутому боком. Мое тело красноватого цвета, оно почти полностью обнажено и покрыто бисеринками пота, мои длинные иссиня-черные волосы, забранные в хвост на самой макушке, бьют меня по спине. На моей груди бьется огромная металлическая подвеска в форме солнца. Я весь покрыт татуировками, как и все, кто окружает меня здесь - высокие довольно красивые люди с несколько раскосыми глазами. Их тела так же, как мое, покрыты камедью и потом, в глазах их пылают азарт и ярость, дыхание тяжело вырывается из приоткрытых ртов. Здесь безумно жарко и влажно.

Я поднимаю глаза - на трибунах многоцветье, словно на них опустили лоскутный ковер - но одежды в основном белые, я ничего толком не различаю, вижу только пятна. Бегу, задыхаюсь, перехватываю мяч. Он тяжелый, оттягивает руку, но я как следует размахиваюсь, чтоб он попал точно в руки игроку в нескольких метрах от меня - такому же черноволосому с раскрашенным телом, покрытому татуировками. И каким-то непостижимым образом понимаю, что это Рон. И в тот же момент он узнает меня. У него в волосах повязка цвета бирюзы, он мой капитан, доходит до меня. А еще мое шестое чувство бывшего квиддичного игрока подсказывает мне, что мы проигрываем. Хотя с моей подачи Рон и забрасывает мячик в кольцо, но те, что играют сегодня против нас, намного удачливее. Люди на трибунах вопят от восторга, я убыстряю свой бег - круг, полуовал, пересекаю поле по прямой, уворачиваюсь от каменного мяча, практически летящего мне в голову - мы проигрываем. Мы ничего не можем поделать - просто, когда все заканчивается, собираемся на краю поля и смотрим, как наши противники празднуют победу. У всех, кто играл вместе с нами, низко опущены головы, никто не произносит ни слова. Я не знаю, кто эти люди. Почему мы среди них? Как мы могли вообще оказаться здесь, бросив на холме возле Греймор-хилл травы в костер и прочитав заклинание перемещения? Может быть, Герми что-то напутала с порталом? Но нет, Снейп стоял рядом с ней и контролировал все до мельчайшей детали. Где Гермиона?