Вот что мне пришлось пережить, наверное. По мнению Дэвида, всё это случилось потому, что давным давно люди пытались шутить с человеческой природой, и сделали всё только хуже.

Полагаю он прав. Или хотела бы.

Мой зуб вгрызается в нижнюю губу. Здесь в Бюро, люди прямо сейчас сидят в кафе, едят, пьют, смеются. В городе, они скорее всего делают тоже самое. Обычная жизнь окружает меня, и я наедине с этими открытиями.

Я прижимаю экран к своей груди. Моя мать была отсюда. Это место для меня и моё прошлое и моё настоящее. Я чувствую её дух в стенах, в воздухе. Я чувствую её внутри меня, она никогда больше не оставит меня. Смерть не может просто стереть её, она со мной навсегда.

Холод стекла проникает сквозь мою футболку, и я дрожу. Юрай и Кристина заходят в комнату, смеясь над чем-то. Светлые глаза Юрая и его уверенный шаг наполняют меня чувством облегчения, внезапно я осознаю, что мои глаза наполнены слезами. Они с Кристиной облокачиваются на подоконники по сторонам от меня.

– Ты в порядке?
– говорит она.

Я киваю и моргаю, чтобы смахнуть слёзы.
– Где вы сегодня были?

"После полёта на самолёте мы пошли в контрольную комнату и наблюдали за экранами некоторое время," говорит Юрай. "Это очень странно, видеть чем они заняты теперь, когда нас там нет. Всё как обычно. Эвелин зверствует, как и её лакеи - это как посмотреть выпуск новостей."

"Не думаю, что хотела бы на это смотреть," говорю я. "Слишком . . . страшно и навязчиво."

Юрай пожимает плечами. "Не знаю, если им нравится смотреть, как я почесываю задницу или ужинаю, это говорит о них больше, чем обо мне."

Я смеюсь. "И как часто ты почесываешь свою задницу?"

Он слегка толкает меня локтем.

"Не хотелось бы менять тему разговора с задниц, которые очевидно очень важно обсудить

– " Кристина слегка улыбается. "Но я согласна с тобой, Трис. Просто наблюдать за происходящим на мониторах заставляет меня чувствовать себя мерзко, словно я лезу не в своё дело. Так что будем держаться от них в стороне."

Она указывает на экран, лежащий на моих коленях, на котором всё ещё открыта из страница дневника моей матери. "Что это?"

"Как выяснилось," говорю я, "моя мать была отсюда. Ну вообще-то она была из места недалеко отсюда, но затем пришла сюда. Когда ей было пятнадцать, её отправили в Чикаго как Бесстрашную."

"Твоя мама была отсюда?" Говорит Кристина.

Я киваю. "Да. С ума сойти можно. Ещё более странным кажется то, что она написала этот дневник и оставила его у них. Именно его я читала пока вас не было."

"Вау," говорит Кристина. "Но это ведь хорошо, не так ли? В смысле, так ты сможешь узнать больше о ней."

"Ну да, наверное хорошо. И нет, я не расстроена, так что можешь перестать на меня так смотреть." Заботливый взгляд исчезает с лица Юрая.

Я вздыхаю. "Я просто не перестаю думать . . . что в какой то степени принадлежу этому месту. Словно это место может стать моим домом."

Кристина сводит вместе свои брови.

"Возможно," говорит она, и мне кажется она не верит в это, хоть это и вежливо с её стороны.

"Ну не знаю," говорит Юрай, теперь его голос звучит серьёзно. "Я не уверен, что где-

нибудь снова смогу почувствовать себя как дома. Даже если мы вернёмся назад."

Может это и правда. Может мы всегда будем чужими, куда бы мы не пошли, не важно, здесь в Бюро, или в остальном мире, или в эксперименте. Все поменялось, и изменения не скоро закончатся. Или может мы сделаем домом самих себя, чтобы носить его с собой куда бы мы не отправились - как я теперь храню память о моей матери.

Калеб заходит в комнату. На его футболке пятно, похоже на соус, но он похоже его не замечает - я узнаю этот взгляд в его глазах - интеллектуальное очарование, на секунду я задумалась, о чем он читал, или смотрел, чтобы так выглядеть.

"Привет," говорит он, пытаясь пойти в мою сторону, но похоже замечает отвращение в моих глазах, и останавливается посреди шага.

Я накрываю экран ладонью, хотя вряд-ли он может видеть его через всю комнату, и пялюсь на него, неспособна, или не желая ничего ему отвечать.

"Ты когда-нибудь сможешь снова заговорить со мной?" с грустью говорит он, уголки его рта направляются вниз.

"Если сможет, меня точно удар хватит," холодно отвечает ему Кристина.

Я отворачиваюсь. Правда в том, что иногда я хочу просто забыть обо всём, что случилось и вернуться к тому, что было до того как мы выбрали фракции. Даже когда он постоянно исправлял меня, велел мне быть самоотверженной, это было лучше, чем сейчас - это чувство, что я должна оберегать от него даже дневник моей матери, чтобы он не отравил его, как всё к чему прикасался. Я встаю и прячу его под подушку.