Он протягивает инструкции, даже не взглянув на меня. Я вижу насколько он, аккуратен, даже с буквами. До того, как я ударила его, Калеб настаивал на том, чтобы проводить меня самому, так как на объяснение уйдет слишком много времени. Но в последнее время он держится на расстоянии, либо потому, что боится меня, либо потому, что, наконец, сдался.

Ни один из вариантов не осчастливит меня.

– Спасибо, - говорю я.
– M-м... а как твой нос?

– Прекрасно, говорит он. Полагаю, синяк действительно подчеркивает мои глаза, не правда ли?

Он слегка улыбается, как и я. Но очевидно, что никто из нас не знает, что делать дальше потому, что нам обоим больше нечего сказать.

– Подожди, ты сегодня куда-то уезжала, так?- говорит он через секунду.

– В городе кое-что произошло. Члены Аллигента поднялись против Эвелин, атаковав один из оружейных складов.

Я пристально смотрю на него. Я уже несколько дней не задавалась вопросом о том, что происходит в городе; я была так сосредоточена над тем, что происходит здесь.

– Члены Аллигента?
– говорю я.
– Люди, которых в настоящее время возглавляет Джоанна Рейес... атаковали склад?

До того как мы уехали, я была уверена, в том, что в городе произойдет новый конфликт.

Полагаю, это происходит сейчас. Но я чувствую себя оторванной от него - почти все, кто меня заботит здесь.

– Ими руководят Джоанна Рейес и Маркус Итон, говорит Калеб.
– Джоанна была здесь и с оружием в руках. Это нелепо. Люди из Бюро, похоже, весьма взволнованы из-за этого.

– Да уж!
– Я трясу головой.
– Полагаю, это был лишь вопрос времени.

Мы снова молчим, затем одновременно отходим, друг от друга, Калеб возвращается к своей койке, а я иду вниз по коридору, следуя инструкциям Калеба.

Уже издалека я вижу, генеалогическую комнату. Бронзовые стены, кажется, излучают теплый свет. Стоя в дверях, я чувствую, что нахожусь посреди заката, меня окружает сияние. Тобиас водит пальцем вдоль линий его генеалогического древа - я предполагаю,-

но лениво, как будто на самом деле, он не обращает на древо внимания.

Я чувствую, что вижу, ту черту зацикленности, на которую указывал Амар. Я знаю, что Тобиас наблюдал за своими родители на экранах, и теперь он разглядывает их имена, хотя в этой комнате нет ничего, чего бы он не знал. Я была права, говоря, о том, что он был отчаянным, снедаемый желанием общения с Эвелин, не желающим быть поврежденным, но я никогда не думала о том, как это все связано.

Я не знаю какого это ненавидеть свое собственное прошлое и одновременно страстно желать любви от людей, которые строили это самое прошлое. Как же так, я не заметила раскола внутри него? Почему я раньше не понимала, что помимо сильных и добрых черт, есть также травмированные, сломленные?

Калеб рассказывал мне, о том, что наша мама говорила, что зло есть в каждом и первый шаг к тому, что бы полюбить кого-либо, это найти то зло в себе, и потом мы сможем простить их. Как я могу обвинять Тобиаса в безрассудстве, будто я лучше его, будто я никогда не позволяла своей сломленности ослеплять себя?

– Привет!
– говорю я, запихивая инструкции Калеба в свой задний карман.

Он поворачивается, и у него суровое выражение лица, довольно знакомое. Он выглядит так же, как впервые несколько недель нашего знакомства, как часовой, охраняющий свои сокровенные мысли.

– Слушай, - говорю я.
– Я думала, что я выясню, могу ли я простить тебя или нет, но теперь я думаю, что ты ничего мне не сделал, за что мне нужно было бы тебя прощать, за исключением, может быть, обвинения меня в ревности к Ните...

Он открывает рот, чтобы прервать, но я поднимаю руку, чтобы остановить его.

– Если мы останемся вместе, мне придется прощать тебя снова и снова, а если ты все еще этого хочешь, то тебе придется прощать меня снова и снова, говорю я.
– Так что прощение

– это не точка. То, что я действительно должна была пытаться выяснить, это по-прежнему ли мы можем быть вместе.

Всю дорогу домой я думала о том, что сказал Амар, что примерно в каждых отношениях возникают проблемы. Я думала о своих родителях, которые ссорились, чаще, чем любые другие родители в Отречении которых я знала, те которые, не смотря ни на что, шли рука об руку каждый день, пока не умерли. Затем я подумала о том, какой я стала сильной, какой защищенной я себя ощущаю с человеком, рядом с которым я сейчас нахожусь, и как на протяжении всего пути он говорил мне, что я храбрая, меня уважают, я любима и достойна этой любви.