Шрифт:
«Ну, да, да, понятно, но... надо, по-моему, надо показывать... Достаточно в Москве людей, кому это будет очень даже интересно» (беседуют мастера).
Фрукты, бананы на столе.
План работы:25 и 26 июня — дипломный спектакль. 3 июня и 1 июля — рабочие показы. 2-го и 3-го — дипломный спектакль. 4-го, 5-го и 6-го — рабочие показы, 7-го и 8-го — дипломный спектакль, 9-го — Мольер, 10-го — разговоры, 11-го — сцены из «Фауста», 12-го — «Евгений Онегин».
Шеф появился только 24-го. Показали ему прогон завтрашнего спектакля. Очень недоволен остался... просто совсем удручен. Только необходимость защиты, кажется, и, может быть, сознание собственной вины в этом заставляли играть.
После показа поднялись в кабинет. В ужасно мрачном настроении... Все закрыть, всех распустить.
«Сыграть и забыть» — главная мысль.
На следующий день, 25-го, очень... нет, не удивился, как же это сказать-то... Короче, спектакль замечательно шел... ребята классно играли, и атмосфера в зале была... без вариантов, отменная, отменная.
Он все воспринимает как новенький пятак. Как бы ничего не было вчера... И завтра будет тоже без всякого отношения к «сегодня».
Замечательно сыграли оба спектакля 25-го и 26-го. 27-го и 29-го (18-го, вторник) показывали ему огромное количество новых работ. Огромное.
Много очень хороших работ. Достаточно и беспомощных. Все как и должно быть.
Пару дней пытался говорить с А. А. о будущем, т. е. о новом сезоне.
«Надо говорить, надо нам с тобой говорить много», но очень не хочет начинать. Позавчера все-таки сели, я приготовил бумагу, взял ручку, чтобы записывать. Долго молчали. Потом он взял карандаш и, как всегда, рисуя графики на бумаге, начал рассказывать «возможности» театра (помещений и т. д.) в следующем сезоне, и так все разрисовал, так «убедительно», что только и оставалось в конце выдохнуть: вот видишь, не может быть никакого сезона!!
Т. е. у него получалось, что просто негдебудет работать всем нашим группам.
«Уран» закрывается на реконструкцию, а 1-я студия (по большому секрету) не будетготова к сентябрю, вот и все. Я в ответ предлагаю рассуждать, так сказать, «идеалистически», т. е. творчески, не учитывая материальные возможности... «Вот если бы все у нас было нормально в этом отношении? Чего бы мы в таком случае хотели бы от сезона? Какие цели, задачи? Какие спектакли? Как, для чего бы мы жили?»
Пауза.
«Мне трудно, — слышу в ответ. — Ну что я могу с собой сделать, я же человек, в конце концов. Ну не верю я, не верю... невозможно в этой стране» (и далее — пошло со всеми терминами).
Короче, ни хрена мы не придумали, т. е. что-то фантазировали, вернее, я пытался нарисовать, предложить, он слушал, вздыхал и долго рассуждал о другом.
Вчера отличный Мольер, «Школа жен». 1 час 5 минут прекрасного, стилевого, Васильевскоготеатра! Господи, как неуловимо и зыбко все!
Все эти дни такие тяжелые были... Хотя показы проходили довольно толково. Для зрителей, наверное, достаточно скучно... просто в силу «безразмерности» и неотобранности работ. В конце концов, практически никакого отбора... по 4 часа неравноценного материала...
И вот вчера — бриллиант. Анатолий Александрович, говорю ему, ну, что же вы мне каждый день твердите: «Ничего не сделано, ничего не сделано, все в прорву уходит, жизнь, работа»... Ну вот же, говорю! Вот! Это же очевидно. Этого никтоне может даже украсть...
Я действительно был сильно возбужден показом...
Сколько видел я в своей жизни Мольера и всегда только на слово верил, что он автор высокий,т. е. предмет у него юродивый, низкий и излагается всегда при помощи юродства, фиглярства. И вот впервые увидел подлинную высоту, миф частной жизни. И впервые увидел Мольера, данного исключительно через слово,но в то же время гораздо выпуклее и живописнее любых визуальных примочек.
Долго, долго говорили. Ему хотелось все слышать, и, кажется, ожил, просветлел...
И только в конце самом вдруг говорит: «Я боюсь, боюсь, что никогда не смогу опять это сделать... Я мечтал поменять театральный стиль... Чувствую, что могу сделать это, знаю, как, но иногда мне кажется, что никогда не смогу передать свои знания».
На радостях, кажется, сочинили следующий сезон. Хотя с ужасным запевом об общем крахе и т. п.
И все же, и все же...
Пусть в планах, в разговорах пока, пусть. Главное начать.
Надо выпускать сначала Платона,как и положено по школе, потом Мольера(два названия), потом «Иосифа»,еще «Бесы»,еще «Чайка»,4-й акт, и Пушкин.